Cercatrova

Cercatrova

  Он бе­жит, ед­ва не спо­тыка­ясь о не­ров­ные кам­ни ули­цы. На­конец ос­та­нав­ли­ва­ет­ся в ка­ком-то про­ул­ке. При­водит в нор­му сбив­ше­еся ды­хание. За­мира­ет. Ог­ля­дыва­ет­ся. Прис­лу­шива­ет­ся. Ка­жет­ся, отор­вался. По­вез­ло. По­гони не слы­хать. Вел­лер прис­ло­ня­ет­ся спи­ной к хо­лод­ной ка­мен­ной сте­не и ути­ра­ет ка­тящий­ся круп­ны­ми кап­ля­ми пот. Ме­чуще­еся соз­на­ние от­ка­зыва­ет­ся ра­ботать. Сер­дце гул­ко бь­ёт­ся о рёб­ра. Где он? Где он? Гос­по­ди, что про­ис­хо­дит? И­оахим под­ни­ма­ет ус­та­лый взгляд и ви­дит вда­ли взмет­нувши­еся в не­бо тон­кие шпи­ли Сан­та-Ма­рия-дель-Фь­оре. Так вот он где. Фло­рен­ция. Го­род Ме­дичи.

      Не­мец вздра­гива­ет, вновь прис­лу­шива­ет­ся. Кто и за­чем за ним го­нит­ся? Что он сде­лал? Что во­об­ще про­ис­хо­дило пос­ледние два дня?

      И­оахим прик­ры­ва­ет гла­за и пы­та­ет­ся вспо­минать. Соз­на­ние его не слу­ша­ет­ся, пря­чет­ся, бь­ёт­ся и ни­как не хо­чет со­бирать­ся. «Urbi et orbi», — мыс­ленно го­ворит он се­бе ко­довую фра­зу. Она всег­да по­мога­ла со­бирать лю­бые паз­лы и фраг­менты в его го­лове. В ту же се­кун­ду его мыс­ли про­яс­ня­ют­ся и ус­по­ка­ива­ют­ся. В кон­це кон­цов, по­яв­ля­ют­ся и вос­по­мина­ния.

Два дня на­зад он при­ехал во Фло­рен­цию, что­бы нем­но­го по­гулять по го­роду и про­ник­нуть­ся его ду­хом и ду­хом сень­ора Алигь­ери. Вел­лер лю­бил Дан­те, со­чувс­тво­вал ему и его люб­ви к прек­расной Бе­ат­ри­че и чи­тал, хоть и с уве­сис­тым сло­варем, «Бо­жес­твен­ную ко­медию» по-италь­ян­ски. Он меч­тал по­гулять по мес­там это­го прос­лавлен­но­го по­эта, по­сидеть в цер­кви, где тот встре­тил свою воз­люблен­ную и прос­то по­дышать фло­рен­тий­ским воз­ду­хом. До­меч­тался. Те­перь он в сво­еоб­разном не­сан­кци­они­рован­ном ро­зыс­ке. А ведь не­мец прос­то под­нял ка­кую-то мо­нет­ку и под­нес её гла­зам. За­чем-то под­ки­нул. А за­тем из-за уг­ла вы­бежа­ли двое. Один выс­тре­лил, к счастью, про­мах­нулся, за­метив тол­пу ту­рис­тов. И И­оахим по­бежал. По­нёс­ся ку­да гла­за гля­дят по уз­ким сред­не­веко­вым улоч­кам, сту­ча по­дош­ва­ми по мо­щеным до­рогам. Он бе­жал не ог­ля­дыва­ясь и на­де­ял­ся, что лю­ди в чер­ном прос­то по­теря­ют его в этом нес­конча­емом ис­то­ричес­ком ла­бирин­те.

      На мгно­вение Вел­лер вдруг за­думы­ва­ет­ся о том, ка­кой сей­час век. А вдруг он в три­над­ца­том или че­тыр­надца­том ве­ке, и за ним го­нят­ся слу­ги веч­но по­доз­ре­ва­ющих что-то Ме­дичи, ко­торые не упус­тят шан­са уб­рать не­надёж­но­го че­лове­ка с их пу­ти. Мысль ка­жет­ся стран­ной и не­ес­тес­твен­ной. «Та­кого не мо­жет быть», — ду­ма­ет­ся ему, — «Не мо­жет». Не­мец сно­ва смот­рит на со­бор. Вспом­нить бы, ког­да он пос­тро­ен… вро­де бы за­кон­чен в че­тыр­надца­том. И­оахим не уве­рен в том, в чем пы­та­ет­ся, от­ча­ян­но пы­та­ет­ся се­бя убе­дить.

      Ре­ак­ция вдруг сра­баты­ва­ет быс­трее соз­на­ния, и но­ги са­ми не­сут его к Ду­омо. Быс­трее, быс­трее, не ог­ля­дывать­ся, не за­мед­лять­ся. Он вбе­га­ет в рас­кры­тые две­ри с не­ким стран­ным об­легче­ни­ем опус­ка­ет­ся на прох­ладную де­ревян­ную скамью.

      — У вас всё в по­ряд­ке, сень­ор? — спра­шива­ет ка­кая-то жен­щи­на ря­дом с ним. Вел­лер ко­рот­ко ки­ва­ет, ста­ра­ясь ды­шать ров­но. Ак­ку­рат­но, ед­ва за­мет­но ог­ля­дыва­ет­ся на вход. Ни­кого нет. По­вез­ло сов­сем отор­вать­ся от этих не­нор­маль­ных.

      — Вот мы и встре­тились, Вел­лер, — зву­чит над ухом чей-то низ­кий го­лос. — Зря ты ис­кал спа­сения в цер­кви.
 

***

      — Сень­ор? — И­оахим от­крыл гла­за и ог­ля­дел­ся. Сно­ва кар­ти­ны и вит­ра­жи Сан­та-Ма­рии-дель-Фь­оре, но ря­дом ник­то из его прес­ле­дова­телей не си­дел, толь­ко лишь по­жилая мо­нахи­ня с пот­рескав­ши­мися чет­ка­ми в су­хова­тых мор­щи­нис­тых ру­ках. Но вот что бы­ло стран­но: в всег­да люд­ной цер­кви не бы­ло ни­кого, кро­ме них дво­их.

      — Всё в по­ряд­ке, я прос­то за­думал­ся и зад­ре­мал, — не­мец ви­нова­то улыб­нулся и бро­сил взгляд на сте­ну Ду­омо. С кар­ти­ны на не­го мяг­ко смот­рел Дан­те. Он дер­жал в ру­ках рас­кры­тую кни­гу со сво­им са­мым из­вес­тным про­из­ве­дени­ем, ука­зывал ку­да-то вниз, буд­то пы­та­ясь что-то ска­зать вся­кому смот­ря­щему. За его спи­ной вы­сил­ся пе­ревер­ну­тый ад, од­на­ко ни­чуть не ом­ра­чал кар­ти­ны. Он там был как на­зида­ние. Ни­чуть не ус­тра­шение.

      И­оахим сно­ва по­пытал­ся соб­рать мыс­ли в ку­чу, точ­нее, сло­жить во­еди­но то, что ос­та­валось еще на зад­ворках его по­ряд­ком за­путан­но­го соз­да­ния. Не­уж­то вся эта жут­кая по­гоня, мо­нет­ка и выс­трел ему лишь при­виде­лись, как в своё вре­мя Дан­те при­видел­ся его Ад?
Вел­лер за­чем-то по­лез в наг­рудный кар­ман. По­душеч­ки паль­цев тут же нат­кну­лись на что-то ма­лень­кое и хо­лод­ное. Мо­нет­ку!

      — Cercatrova, — про­чел он выг­ра­виро­ван­ную над­пись. — Ищи­те и об­ря­щете.

      — Та­кие мо­нет­ки дол­гое вре­мя счи­тались под­сказ­кой к рас­кры­тию всех италь­ян­ских тайн, — за­мети­ла жен­щи­на.

      — О-от­ку­да вы зна­ете? — не­пони­ма­юще спро­сил не­мец.

      — Я и са­ма их ког­да-то ис­ка­ла, — мо­нахи­ня пос­мотре­ла ему пря­мо в гла­за. — Что­бы най­ти мо­его Дан­те.

      — А кто вы? — Вел­лер оки­нул её удив­ленным взгля­дом.

      — Бе­ат­ри­че, — жен­щи­на улыб­ну­лась и ис­чезла. Вок­руг И­оахи­ма пос­лы­шались го­лоса, со­бор мо­мен­таль­но на­пол­нился шу­мом и людь­ми. И мо­нахи­ня ему по­каза­лась? И­оахим ог­ля­дел­ся и за­чем-то пос­мотрел на собс­твен­ную ру­ку, чуть улыб­нулся.

      Паль­цы креп­ко сжи­мали ста­рин­ную мо­нет­ку с из­вес­тной италь­ян­ской пос­ло­вицей.