Чего ожидать от девичника, или верхом на козе

Глава 15

Я закрыла за собой двери и дважды повернула защелку. Так спокойнее. Во мне все еще жил страх перед нападением и я старалась быть все время с кем-то. Но, почему-то, еще больше меня пугало то, что возникло между нами со Стасом. Я не была дурой и понимала, что отношения в этом времени совсем другие. Да еще и в интернет полезла просвещаться, а там… Ну там подробно рассказывалось чем могут до брака пары заниматься, в точности тем, чем и в том пресловутом романчике, заставившем меня краснеть. А если и Станислав от меня такого же захочет, что тогда делать? Я не смогу до брака...Или смогу? А если я ему не подойду и он меня не полюбит? Как я жить буду дальше? Эти тревожные мысли роились в моей голове как стайка испуганных рыбешек, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Вот и пирог, который мы с тетей Степой готовили, получился не столь удачным как другие наши кулинарные шедевры. 

Степанида Касиановна оказалась просто поразительной соседкой. Узнав, что у меня кроме Стаса никого больше нет, она взяла надо мной негласное шефство и начала обучать азам ведения хозяйства. Странно, но мои промахи и невежество ее совершенно не беспокоили. Женщина ни разу не задала мне неудобных вопросов, мы вообще не говорили о моем происхождении и откуда я такая внезапно появилась в жизни Станислава Тиротова. Тетя Степа довольствовалась простым объяснением, что я круглая сирота и родственников у меня нет.

Я водрузила на стол ароматную выпечку, хоть она и получилась неказистой и кособокой, пахла отменно и на вкус не подкачала. Мы пробовали. До прихода моего мужчины осталось еще часа три-четыре, не больше. Завернув пирог в плотную ткань кухонного полотенца, принялась наводить порядок в квартире. Моя неожиданная наставница не раз на этом акцентировала внимание. Каждому приятно возвращаться в теплый уютный дом, где вкусно пахнет и царит чистота. При этом не обязательно выбиваться из сил, скребя все до бела, хватает элементарных вещей: смахнуть пыль, поправить покрывала и подушки на диване, помыть и убрать посуду. Но я все равно каждый день проводила влажную уборку и вычищала все вокрую и не потому, что такая уж аккуратистка, просто занятся мне было решительно нечем. Я отчаянно скучала по Стасу и просто не знала куда себя приткнуть. Иногда мое одиночество скрашивали звонки Нате и Надежде, но девчонки тоже были не всегда свободны. Надя работала, а Натуську привлекали часто к каким-то делам по хозяйству.

От плановой уборки отвлек внезапный звонок в дверь. Я отложила тряпку, которой вытирала пыль на книжных полках и попутно подбирала себе приятное чтиво для скрашивание вечера, пока не появится Станислав, и с опаской подошла к ней. Я никого не ждала и совершенно не хотела открывать, помня чем для меня закончился прошлый визит незваного гостя, но взглянув в глазок, успокоилась. На лестничной площадке стояла веселая и довольная жизнью Надя. Только вот что она тут делает, когда должна быть на работе? Слегка поколебавшись, я открыла двери и девушка лучась счастьем и радостью впорхнула в коридор. Между прочим, она как и тетя Степа, никогда не спрашивала кто я и откуда. Видимо Игнат с ней об этом переговорил и пресек все возможные вопросы, хотя и сам парень, скорее всего, мало что знал, ибо врят-ли Стасик ему поведал мой маленький секрет.

–  Привет! – поздоровалась она, снимая плащик и отряхивая его от капелек воды. На улице с утра моросило. – А я тут рядом по работе была, дай думаю, зайду к тебе, на чай напрошусь. Замерзла жуть, и ноги промочила, – пожаловалась подруга, печально шмыгнув покрасневшим носом, что совсем не вязалось с ее радостным видом. 

– Давай, тогда, разувайся и бегом на кухню. А я чайник поставлю и подберу во что тебе переодеться. – скомандовала я и щелкнув кнопкой электроприбора, поспешила к себе в комнату за сухой одеждой для Нади. – У меня пирог есть, мы с тетей Степой пекли, будешь? – крикнула я из комнаты, выуживая с полки подходящий ей комплект одежды.

– Буду... Уше! – ответила невнятно Надежда, давая понять, что собственно и приступила к угощению.

Вручив ей спортивные брюки и футболку, отправила горемычную переодеваться, а сама принялась заваривать чай и доставать мед и варенье. Такое не помешает, дабы хворь не уцепилась. Варенье собственного приготовления мне пожаловала все та же тетя Степа, вкусное, малиновое. А мед откуда-то приволок Стасик, когда узнал, что я его больше к чаю предпочитаю, нежели сахар. Подруга объявилась, когда на столе уже в чашках дымился чай, пирог был разрезан на идеальные квадратики, а варенье и мед поблескивали в красивых стеклянных розетках.

– Ну ты даешь! – присвистнула она, увидав мою сервировку. А я поняла, что снова прокололась и придется выкручиваться, ибо вряд ли в современном мире столь тщательно готовят стол к простому чаепитию.

– Да вот читаю книгу по этикету, – замялась я, – и решила попрактиковаться.

– Это ты что, к знакомству с будущими свекром и свекровью готовишься, – хмыкнула Надя, усаживаясь за стол и принимаясь за горячий напиток.

– Каких еще свекра и свекровь, – не поняла я, присаживаясь напротив.

– Ну как каких, – зажмурилась от удовольствия Надя, отпивая чай, – тебя же Стасик должен с родителями рано или поздно познакомить. Как ни как у вас все серьезно. Дело к свадьбе идет.

Я поперхнулась куском пирога, не веря услышанному. Вот это новость.

– Откуда ты знаешь? Он ничего мне о свадьбе не говорил. – осторожно поинтересовалась я, втайне надеясь, что это правда.

Подруга пожала плечами, отправив в рот ложечку варенья. 

– Игнат о чем-то таком упоминал. Они вроде уже и в ювелирку заходили, колечко тебе подбирать.

Я наверное брежу. Не может такого быть! Невольно вспомнилась моя прошлая помолвка  с Николя. У меня и близко не было такого ощущения. Да, я радовалась, переживала позволит ли отец, строила планы на будущее. Но сейчас я понимаю, мне не столь хотелось в мужья Николая, сколько прельщала сама мысль о замужестве, а Коленька был лучшим из претендентов: красив, умен, состоятелен и безумно влюблен в меня. Со Станиславом все иначе. Я действительно полюбила его всем сердцем, до боли, до дрожащих коленок и бессонных ночей, до жаркого томления в груди и желания познать с ним неведомую мне доселе близость тел.