Дело об омлете. Пилотная серия

Дело об омлете. Пилотная серия

У Ларри Гатто было пять правил, которые очень сильно помогали в жизни. Первое: никогда не спать с гостями. Второе: не приводить в дом женщин. Третье: не путаться с бывшими. Четвёртое: разделять личную жизнь и работу. И наконец, пятое: никогда (никогда!) не готовить омлет с помидорами и грибами.

«И что я делаю?» — размышлял он, стоя на собственной кухне в одном фартуке на голое тело и переворачивая на сковороде шампиньоны и резаные томаты из банки. Залив их яичной смесью, он с видом человека, окончательно смирившегося с неизбежным ударом судьбы, накрыл сковородку крышкой и уменьшил температуру на новой плите. Педантично сложил скорлупки в мусорное ведро, а грязную чашу для миксера — в посудомоечную машину, протёр чистой салфеткой рабочую поверхность, выключил над плитой свет и обернулся.

Стоило ему это сделать, как в комнате появилась его бывшая жена. Как и две другие его бывшие жены, она была высокой фигуристой брюнеткой, но, в отличие от них, сохранила тонкую талию и упругую высокую грудь.

— Я не солил, как ты любишь, — сказал он. — И добавил перца.

— Сволочь, — улыбнулась она, принюхалась и прикрыла глаза. — Знаешь, когда я здесь, мне её немного не хватает. Еды.

Ларри виновато опустил глаза и отвернулся к омлету, который, увы, совершенно не требовал никакого внимания.

— У тебя отвисает задница, — произнесла Гвен нежно.

— Не всем тут повезло так прекрасно сохраниться, — пожал плечами Ларри. В конце концов, у него были и другие достоинства, полностью компенсирующие мелкие недостатки во внешности. И надо сказать, Гвен тоже всегда так думала.

Она подошла совсем близко, прижалась бедром к его бедру, приподняла крышку с омлета, вдохнула горячий пар и прикрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям.

Ларри не хотел, чтобы она уходила. Ему нравилось видеть её в своей квартире, говорить с ней, просто знать, что она есть. Они не в первый раз вот так встречались, но до этого ограничивались задушевными беседами. Но после секса всё стало сложнее. Гвен была тёплой, дышала, почти не забывала моргать (многие гости-новички проваливались как раз на этом), смеялась очень знакомым смехом и мечтала об омлете с грибами и помидорами. Она выглядела живой, но Ларри отлично знал, что это обман, и она — просто гость.

— Ларри, — произнесла Гвен серьёзным тоном, — не делай так больше.

— Как? Так? — он провёл лопаткой по дну сковородки, вызывая омерзительный скрип, и мысленно попрощался с антипригарным покрытием.

— Ауч!

— Или может… — он оставил лопатку в сковороде, обернулся к Гвен и сжал рукой великолепную грудь, которую она не удосужилась прикрыть даже футболкой, — так?

— Ларри!

Твёрдым движением Гвен отвела его руку в сторону, отпустила запястье и сказала тихо:

— Не приглашай меня снова, Ларри. Меня тут больше нет.

— А если я хочу? — спросил Ларри с вызовом. — И могу? Почему нет? Знаешь, сколько людей приходят ко мне каждую неделю с просьбой вернуть их любимого, друга, сына или мать? Но им я помочь не могу, а себе вот удаётся. Только с тобой, кстати, — он отвернулся. — Сколько я ни пробовал, отца так и не смог вызвать. Впрочем, — он хмыкнул, — старик никогда не любил бюрократию. Ни одного счёта сам не оплатил. Не знаю, что должно произойти, чтобы он заявился сюда.

— Ларри! — Гвен остановила его и улыбнулась той самой улыбкой, которую он терпеть не мог. Улыбкой, говорящей: «Я вижу тебя насквозь, Ларри Гатто»,— от которой он обычно чувствовал себя весьма погано.

— Нам ведь хорошо, детка.

— Это неправильно.

— Никаких правил нет, — отрезал Ларри, — во всяком случае, никто не удосужился мне их сообщить. Давай, найди мне кодекс или постановление, который регулируют…

Гвен продолжала смотреть ему в глаза, на этот раз даже не пытаясь моргать. И дышать. Не то, чтобы его это сильно заботило. И он снова смухлевал бы с алиментами, чтобы её увидеть.

— Не всё регулируется кодексами, — сказала она мягко, — я просто больше не хочу. Отпусти меня, пожалуйста, — потом добавила: — Я напишу записку Стивену, — и, чёрт возьми, правда ушла с кухни. Вернулась через пару минут и с запиской, и с чековой книжкой Ларри в руках.

— А ручка? — спросил он несколько жалобно. Ручка тоже оказалась при ней.

— Подожди, — произнёс он, чувствуя, что запах её любимого омлета заполняет ноздри, — может, фильм посмотрим? «Привидение»? Дурацкая шутка, знаю. Комедию? Любую!

— Ларри!

— Пишу.

Он точно знал, что Гвен исчезнет, стоит ему поставить подпись в чековой книжке. Она пришла, чтобы восстановить несправедливость по отношению к своему единственному сыну. И как только Ларри решит её проблему, то есть выпишет чек на чёртовы алименты, она уйдёт.

— Может, я свинину с чесноком запеку? Пахнуть будет отменно, — предложил он. В конце концов, это дало бы ему лишних полтора часа, а если провозиться со шпиговкой, то все два. Но взгляд Гвен был крайне красноречив.

— Я тебя люблю, детка, — признался Ларри, глядя в её шоколадные и такие живые глаза.

— Я тебя любила Ларри, — ответила Гвен, наклонилась и поцеловала его в уголок губ, — но я умерла восемь лет назад.

Задержав дыхание, Ларри подписал чек профессионально-солидной длинной подписью. Дело Гвен было решено. Больше помощь адвоката ей не требовалась, и она растаяла в воздухе.

Медленно выдохнув, Ларри поднял сковородку с омлетом, подцепил кусочек лопаткой, подул и попробовал, чтобы заесть горечь на языке. На вкус оказалось очень недурно. Пятое правило, пожалуй, следует пересмотреть. В конце концов, он стремился к тому, чтобы его личные принципы были более гибкими, чем Британская судебная система.