Десять из десяти

Десять из десяти

Десять из десяти

Вынырнув из виртуальности, она зажала нос рукой и начала судорожно хватать воздух.

Координатор услужливо подал влажную ароматизированную салфетку, подождал, пока клиентка продышится, и помог ей снять обруч наведенной реальности. Аккуратно отклеил с висков электроды, поинтересовавшись между делом:

— Э-э-э. Ну что, Дарья Михайловна, теперь отторжение есть?

— Фу, какая кошмарная вонь! — сообщила она сквозь салфетку. — Меня чуть не стошнило.

— О-очень хо-ро-шо, — сдержанно кивнул координатор. — Скоро именно этот запах будет прочно ассоциироваться с «персоной». Ещё два или три сеанса — и вы освободитесь от навязчивых снов. — Он стянул с рук тонкие латексные перчатки и привычным движением сбросил их в отверстие для мусора.

«И что у него за манера растягивать первые слова в каждой сказанной фразе?»

— Ещё два или три?! — вслух возмутилась она, вытирая навернувшиеся на глаза едкие слёзы. — Да я сейчас едва не задохнулась!

— Н-не-е волнуйтесь, не задохнулись бы, у нас все под контролем. — Мужчина сделал попытку улыбнуться. Неудачную. Приспущенные уголки тонких обветренных губ едва заметно дрогнули. — В следующий раз запах будет менее интенсивным.

«А он плохо спит», — отметила про себя Дарья, разглядев красную капиллярную сетку на белках его глаз, впрочем, такую же она видела в зеркале сегодняшним утром.

— Спасибо, успокоили, — поморщилась она и, глубоко вдохнув, наконец, смогла отнять от лица салфетку. Обмахнулась, отправила вслед за перчатками. Потянулась, выгибая онемевшую от долгого сидения спину, и мягко поднялась из глубокого кресла. — Так когда у нас следующий сеанс?

Глядя на её плавные кошачьи движения, координатор невольно сглотнул слюну и поспешно отвернулся к экрану компьютера. Долго смотрел расписание, что-то прикидывал.

— Э-э-э, думаю, на будущей неделе. Вас известят, когда следующий эпизод будет готов к просмотру, — проговорил он, машинально похрустев суставами пальцев. Спрятал руки в карманы халата, вспомнив, что это вызывает у клиентки острую негативную реакцию.

— Простите, Дарья Михайловна.

— Ничего страшного, — примирительно кивнула она и продолжила со скрытой издёвкой, будто в отместку за то, что он знал про неё слишком много. — И, кстати, Дмитрий Васильевич, можете звать меня просто Дарья. Мы ведь с вами почти ровесники.

— Э-э-э, конечно. Как пожелаете.

— Договорились, — проворковала Дарья, продолжив разглядывать смущенного координатора: ясный взор, высокий лоб мыслителя, красивые аристократические руки. Вдумчивый ученый в поисках неуловимой истины работает в лавке, торгующей сомнительными удовольствиями. Ну, или ясным умом, как в её случае.

«Интересно, садисты и насильники тоже приходят сюда избывать свое духовное увечье?»

Она осторожно озвучила вопрос.

— Всякое бывает, Дарья Мих-а-л-на, — неопределённо ответствовал Дмитрий, вопреки обыкновению удлинив её отчество.

«Блюдет конфиденциальность, чтоб её!»

— Честно сказать, я вам не завидую. Каждый день видеть человеческую изнанку… — Дарья сочувственно качнула головой, сама не до конца понимая, зачем затеяла эту никчёмную игру.

— Я думаю, ко всему можно привыкнуть, Да-рья Мих… — спохватившись, он проглотил продолжение отчества. Постное лицо типового мыслителя на миг осветилось неподдельной улыбкой. — Хирурги ведь тоже постоянно видят внутренности.

— Да уж, — хмыкнула она. — Но я бы ни за что не хотела оказаться на вашем месте.

— Э-э-э, вас никто и не заставляет, но, согласитесь, кто-то же должен вычищать нечистоты. — Координатор пожал сутулыми плечами, ещё больше при этом ссутулившись.

— Ваша правда, а виртуальные жертвы всяко лучше живых, — в его манере продолжила Дарья.

Ему бы следовало её сторониться, но в тёмных глазах не было заметно презрения, впрочем, сочувствия тоже.

— Можно я причешусь? — спросила она.

— Д-да, конечно. — Он взглянул на часы. — У вас ещё осталось три с половиной минуты.

Порывшись в сумке, она приблизилась к большому овальному зеркалу и пока приглаживала жесткой щеткой вздыбленные волосы, наблюдала за отражающимся в стеклянной поверхности Дмитрием. Тот потирал выдающийся подбородок, расслабленно привалившись к столу.

Потом отвела глаза — ни к чему ей проникать и проникаться — сколола непослушные кудри и, даже не взглянув на глядевшую из зеркала неприятную особу, прошагала к закрытой двери. Взявшись за ручку, стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, ожидая звукового сигнала на выход. Фирма ревностно хранила неприглядные тайны клиентов. Каждому предоставлялся отдельный временной коридор, чтобы он мог покинуть здание, не опасаясь столкнуться с родней, друзьями или коллегами по работе. Кроме того, все посетители выбирали себе псевдоним. И Дарья Михайловна не была исключением. Маша взяла имя любимого педагога по философии: невзрачной приземистой женщины с гулькой седых волос, аккуратно собранных на затылке, и маятниками длинных серёжек, качавшихся вразнобой. Мимо пройдешь — не заметишь. Но её проникновенный голос, тонкий юмор и умение любого увлечь рассказом приводило юную Машку в восторг. Она и теперь частенько ловила себя на том, что подражает интонациям Дарьи Михайловны.