Для каждого мира Зло есть свое

Планета была отвратительна одним своим видом: светлое небо, зеленые искристые луга с травой по щиколотку, цветочные пряные ароматы вокруг.

Брезгливо поморщившись, я задумался было, с чего начать, как о мою ногу потерлось нечто. Впервые за всю многовековую жизнь меня прошиб холодный пот. Будто окаменев, я не мог опустить глаза вниз. Нечто снова потерлось, даже через одежду ощущалось его тепло и его пушистость. Наконец, оно отошло так, что я смог рассмотреть. Ничего ужасней раньше не видел. Большие голубые глаза наивно впивающиеся в мое лицо, шутливо подергивающиеся длинные уши, покрыто оно было длинным розовым мехом, сзади виднелся такой же пушистый длинный хвост, в самом низу расположились маленькие лапки. Пока я был в ступоре, розовое нечто отпрыгнуло назад, а потом снова прыгнуло вперед. Приземлившись в полуметре от меня, оно легло на спину, обнажая столь же розовое пузо, и начало кататься по траве.

Несколько минут я бессильно наблюдал за оскверняющим взгляд действием. Вскоре существу это надоело, и оно вновь уставилось на меня своими бездонными глазищами. Я Покоритель Миров, Повелитель Миллиардов триллионов демонов, Безжалостный, Беспощадный, Непобедимый Бессмертный Маг. И ничего не мог сделать.

Пересиливая себя, я занес руку, готовый раздавить это исчадие добра и света, но…но вместо этого опустился и погладил его…. Я!? Я погладил живое создание, приласкал, почесал за ухом… Как?! Как, я мог опуститься до такого. Мысли мои блуждали в хаосе, в настоящем многомерном хаосе, в панике, которую я так часто сеял в рассудках гуманоидов…

Осторожно посадив Это себе на плечо, я вернулся в свой мир. Долго думал, как назвать. Оно было самым милым и обаятельным созданием во всех вселенных, а для меня нет ничего мерзопакостнее и отвратительней, поэтому и назвал Прелестью. По-моему, замечательное имя: и в дрожь бросает, и всю его сущность отражает. Дав имя, я начал эксперименты. Неделями изучал (кормил, поил, чесал), а заодно пугал Прелестью служанок, но, несмотря на все усилия, не мог разобраться в феномене его отталкивающей привлекательности.

А оно потихоньку брало власть надо мной. Я создал летний сад, где оно могло играть, я перекрасил занавески и стены в ярко-салатовый цвет, чтобы создать для него привычную атмосферу. Слуги начали перешептываться и даже пытались избавиться от Прелести. Но уже вскоре оборудовали для него удобную лежанку (с розовыми бубенчиками).

Прознав, что я схожу с ума, в одном из подконтрольных миров прекратились бунты, а это было уже совсем хорошо.

Я понимал, что чем дольше оно будет находиться в моем Замке, тем больше ситуация будет усугубляться. Но когда оно радостно выбегало мне на встречу, запрыгивало на руки и терлось о щеку, я был не в силах ототкнуть или причинить боль. Буквально шаг отделял меня от воспарения к свету.

Вскоре Прелесть загрустил. Перестал переворачиваться на спину, прося почесать животик, стал плохо есть, только вяло ходил по саду. Тогда я принял, наверно, самое трудное решение в своей жизни: я вернул Прелесть на его родную планету.

Сердце (или что там у меня вместо него) разрывалось на части, когда я смотрел, как оно прыгает по родному лугу. Обернувшись ко мне, Прелесть прощально помахал ухом и вскоре скрылся у меня из вида.

И я закрыл проход в этот мир, сделал Планету невидимой для посторонних глаз.
Никто не должен тронуть Прелесть.

***
Послесловие.
Придя в себя после нескольких месяцев морального восстановления, я отправил своих слуг на планету Прелести, предварительно дав им особо ценные указания, а именно, ни при каких условиях не причинять вред местным обитателям. А слуги меня никогда не посмеют ослушаться. Как я предполагал, вернулись не все, а те, кто вернулись, окончательно тронулись рассудком и бормотали о Истинном Добре. Однако миссию свою они выполнили, и несколько существ из расы Прелести были передо мной, целы и невредимы.

Удостоверившись, что моей Прелести среди образцов нет, я отправился на Планету Вечных Распрей. Её обитатели были беспринципны и жестоки. Главное удовлетворение их жизни составляли вечные войны и насилие. Надо сказать, Планета была одной из моих излюбленных, но эксперимент важнее предрасположенностей. И я оставил особей там.

Мои предположения подтвердились через несколько их сезонов, когда одно из войск пощадило пленных, а затем и вовсе объявило о своём выходе из Вечной войны. Подвергнувшись нападению, оно не стало стерто с лица планеты, а противники их вскоре перестали нападать. Через несколько поколений сородичи Прелести распространились на половине материков, еще через несколько они занимали уже всю поверхность шара.

Через столетия обитатели напрочь забыли о войнах, для них существовала только Прелесть. Их жизнь стала спокойной и пресной. Оно боготворили Прелестей, и жили в вечном унынии и тоске по тому, что не хватает. Жили с вечным чувством неполноценности своего существования. Изнемогали от стабильности и процветания. Но они не могли противиться исходящему от Прелестей добру.

А я со спокойной душой вновь закрыл Мир Прелести. После чего на радостях уничтожил Планету в соседней галактике. Все встало на круги своя.