Думать или не думать, вот в чём вопрос!

Однажды Крендель сидел на уроке обществознания. Ну, сидел и сидел, что с него взять?.. Он вообще ни о чём не думал!.. Никто так не умеет, а он умел.

Сидишь, так и сидишь, совсем не думаешь. А потом, бац, и идиллию портит голос учительницы.

— Вы обязаны знать все статьи Конституции! — произносит Вероник Леопольдовна, слегка картавя, и скользит по классу строгим взглядом. Слева направо. От передних парт к задним. И что вы думаете? Взгляд её, конечно же, останавливается на третьей парте второго ряда, за которой сидит Крендель.

— Виктор, тебя я обязательно спрошу, — бросает она небрежно, и взор её продолжает свой путь. Сейчас он задержится на Бывалове, изучит Пропыткина, и может быть подмигнёт, кому-то на третьем ряду.

Но нашему двоечнику это уже не интересно. Он сидит и думает. Сидит и думает.

О чём?

Да о том, как ему быть. В Конституции сто тридцать семь статей. СТО ТРИДЦАТЬ СЕМЬ! Даже если учить со скоростью света, по одной статье каждые пять минут, на вызубривание всей Конституции уйдёт десять часов. Ой, нет. Одиннадцать! Или… Много, короче! Ему еще физику, математику делать! Доклад по философии сочинять.

В какой-то момент Витю посетило странное чувство. Это, как его… На букву «Д». А-а! Де-жа-вю.

Оно и понятно. Учительница математики, Анна Геннадьевна утверждала: «Вы обязаны знать всё о многочленах». Антон Васильевич, учитель биологии, говорил: «Вы обязаны знать, всё об инфузории туфельке». Петр Петрович, учитель истории, заявлял: «Вы обязаны знать всё о бунташном веке». Учитель физкультуры, Павел Анатольевич, и то, туда же. Заходит как-то в спортзал и задаёт вопрос: «А вы нормы ГТО знаете?». Класс ему отвечает: «Нет!». А он всех огорошивает: «Надо бы знать. Буду спрашивать! Наизусть!».

Каждый день семь уроков и семь обязательств. Объемных таких обязательств. И что интересно, ученики должны знать всё, а учителя только свой предмет. Почему? Крендель был готов философское сочинение на эту тему написать. Да только вот некогда: Конституцию учить надо.

«Конституция это надолго. Сначала математику решу. Хотя… математика — это сложно… Но Конституция-то тоже, не раз плюнуть…» — так и размышлял он до тех пор, пока не прозвенел звонок.

— Витя, а тест кто сдавать будет? — спросила Вероника Леопольдовна, когда Крендель одной ногой уже вышел из класса.

— Какой такой тест? — удивился двоечник.

— Который все на уроке делали! — разозлилась учительница, — Ты о чём там сидел-думал?! Как можно тест не заметить было! Спал что ли?

Учительница прошла к парте, за которой сидел мальчик. На ней, естественно, лежал лист с нерешёнными заданиями. Учительница взяла этот лист и начала махать им в разные стороны, глядя на Кренделя. В глазах её сверкали искры. Свободная рука сжалась в кулак.

— Ну как так можно?! — спросила Вероника Леопольдовна, ударив кулаком по парте.

— Я это… ммм... — двоечник замялся.

— Двойку в первой четверти ты себе обеспечил! — произнесла учительница, возвращаясь за свой стол.

— На уроке я думал о Конституции… — попытался оправдаться мальчик.

— До свидания! — рявкнула женщина, и демонстративно уставилась в кипу бумаг на столе.

Права выбора у мальчика, явно не осталось. С грустной миной на лице, наш двоечник покинул помещение.

Не думать нельзя. А думать начнёшь, так не вовремя! Или просто не о том?..