Гарант мира для высшей расы

Пролог

Пролог.

Я ни разу за морем не был

Сердце тешит привычная мысль

Там такое же синее небо

И такая же сложная жизнь...

А. Романов

Селебрия. Бухта Милосердия.

Море неспокойно. Зеленые, словно бутылочное стекло, буруны с клочьями пены, голодными хищниками набрасываются на скалистый берег. Древний каменный пирс стойко выдерживает атаки холодной ярости воды.

Я чувствую эту землю и она знает меня. И не желает отпускать.

Только у меня нет выбора. Ни у кого из нас нет.

Хотя, наверное, я себе это говорю, чтобы не было так больно осознавать, что мною просто пожертвовали. Пусть даже и цель была вполне благородной. Ещё бы, говорят, многие из тех, кому Милосердная Эйле отказала в перерождении, свои поступки тоже оправдывали благими намерениями.

Да, оправдания находятся всегда. Особенно когда на кону выживание. А именно о нем сейчас идет речь для моего народа.

Карета цвета пожухлой листвы останавливается на выложенной из хорошо подогнанного камня площадке перед пирсом. Четверка вороных из лучших конюшен Светлейшего князя. Вензеля, традиционная вязь из лиан и цветов. Все вроде выглядит достойно, как и положено чтобы, не приведи предки, не оскорбить тех, кто нас ожидает. Вот только мне чудится в этих мрачных красках, которые по некоторым древним обрядам эльфов Селебрии обозначают траур, та самая горечь, открыто продемонстрировать которую сейчас никто из нас в здравом уме не решится.

Бросаю взгляд на сопровождающих меня высоких советников князя. Лорд Талиерэль глядит в окно поджав губы. Он бледен и молчалив. Вижу, что он старательно пытается как можно реже смотреть в мою сторону, а коль приходится это делать, в его глазах замечаю ту самую неловкость, возникающую между тем у кого есть совесть, но он не может отказаться от поручения, которое ему очень не по душе и тем, на кого оно направлено.

Не стоит, милорд, я хорошо знаю свой долг. Не ваша вина, что те, кто должны бы быть сейчас на вашем месте, трусливо побоялись проводить "сакральную жертву" хотя бы до бухты Милосердия.

Немногочисленные граждане, выжившие после последней войны в этих краях, тоже не спешили на берег. Встречаться с лигерийцами даже сострадание и простое любопытство не позволило.

Страх ещё силен. Как и ненависть.

Кстати, символичное название – Милосердие. Сейчас, как ни странно, речь шла именно о нем. Вот только от наших врагов его получать было странно. Очень странно.

Не после стольких лет взаимной злобы и рек пролитой крови.

Вместе с нами в карете ещё моя служанка, валире Нория. Она единственная, кому позволено остаться со мною рядом. Тихая, молчаливая, с традиционно заплетенной сложной косой из волос цвета меда. Она внешне намного больше похожа на истинную, чем я сама. Пути крови бывают извилисты. В этом тоже состоит ирония, но о том я уже не печалюсь. Давно привыкла, впрочем, как и вся Селебрия.

Вот только в Лигерию еду именно я. Совпадение ли? Не думаю.

Нория — валире, полукровка, что милостью князя принята в род, на правах младшей крови. А значит, что у девушки были все шансы заслужить со временем чье-то внимание из истинных и получить возможность сменить статус. С её-то внешностью это было бы несложно.

Вот только теперь этому вряд ли суждено сбыться.

Такого для Нории я не хотела, но приказы Светлейшего князя не обсуждаются. И мне остается лишь надеяться, что она не возненавидит меня за столь внезапный поворот судьбы. Хотя я уверена, что отец связал ее всеми возможными клятвами верности, кроме той, что Нория приносила мне лично, когда ее принимали на службу. В хрупкой блондинке с нежными васильковыми глазами очень трудно кому-то заподозрить телохранителя, но я уверена, что Лигерийцы знают о нас всё, раз допустили...

Последним из присутствующих в экипаже был генерал Валориэль. Смуглый для эльфа, от долгого пребывания на открытом солнце и под всеми ветрами, прошедший не одну войну и единственный из присутствующих, кто лично подписывал Великий договор – тот самый, частью которого стала фактическая выдача врагам княжны из старшей крови рода Савенаж. На его слишком широких для нашей расы скулах ходят желваки. Обычно спокойный, как стена, он нынче даже не пытается контролировать ярость, кипящую внутри. Но и он не смотрит на меня, и причиной этому стыд.

Стыд проигравшего, не сумевшего, как он считает, защитить родину. И теперь за это не он, грозный воин, должен сложить голову, отвечая за поражение, а я – та, что о войне лишь читала.

Так, наверное, генерал думает.

Но мне недосуг разрушать его представления о мире. Тем более, что мое время вышло.

Двери кареты распахиваются и мужчины по очереди выходят, чтобы подать руку сначала мне, а после Нории, которая сразу занимает место за моей спиной.

– Светлейшая, нас давно ожидают, – Лорд Валориэль склоняется передо мной в поклоне и приглашает следовать в сторону пирса.

Я не спешу. Окидываю взглядом побережье, пытаясь сохранить в памяти последние минуты пребывания на родине. Соленый ветер обдувает лицо, леденя, словно сейчас не конец лета, а середина зимы. В Селебрии времена года не так ярко отличаются, как в более северных областях Кантии – как мы называем наш мир.

Перевожу взгляд на причал. Огромный трехмачтовый фрегат качается на волнах, грозясь удариться бортом о пирс. Его паруса уже начинают ставить, явно издалека завидев нашу делегацию и не желая находиться у чужого и даже чуждого для них берега, ни одной лишней минуты. Я даже могу рассмотреть хищный оскал зверя на щитах воинов, что выстроились, поджидая пока мы подойдем.

Огромные, мощные... Отблески лучей на доспехах пускают зайчики, слепя глаза, а ветер Селебрии играет полами плащей за их плечами. И прядями волос, что шквалистые порывы треплют и бросают на суровые лица. Даже отсюда видно, что любой из этих воинов выше и сильнее наших охранников. А ведь нам в сопровождение поставлены представители элитной части – личной гвардии Светлейшего князя.