История одного графа

Зарисовка I: «Прибытие к двору»

Париж, 1740 год.
Граф Теодор д'Альен стоял в тени позолоченных карет, наблюдая, как солнце играло на шпилях и резных фасадах Версаля. Легкий ветерок колыхал его идеально подогнанный камзол из бархата глубокого бордового цвета, украшенный серебряной вышивкой. Запах осенней листвы смешивался с ароматами свежей травы и духов придворных дам, витавших в воздухе.

Дворец, подобно миражу, возвышался на горизонте, сверкая в золотистых лучах. Его величие поражало: окна, словно глаза, блестели, отражая свет, а резные балюстрады и скульптуры окружали аллеи, изящно вписываясь в пейзаж. Версаль был не просто местом власти — это был символ, монумент амбиций, которые растекались по венам каждого, кто мечтал попасть сюда.

Теодор невольно задержал дыхание, чувствуя смешанные эмоции. Хотя он уже видел грандиозные дворцы Вены, Праги и Лондона, Версаль оставался неповторимым. Это был не просто дворец — это была арена. Здесь, в этих залах, судьбы плелись, словно паутина, а падения становились частью спектакля, разыгрываемого перед королём и его окружением.

Он провёл рукой по пуговице на манжете, невидимый жест, напоминающий самому себе: "Ты готов." Под камзолом, в складках одежды, скрывалась стальная выдержка. Он уже был здесь не просто человеком. Он был графом Теодором д'Альеном. Его новое имя сияло, как блестящий щит, скрывающий того, кем он был когда-то —человека, чьи корни уходили в тень.

Подойдя к воротам, Теодор поднял взгляд. Огромные чугунные створки, украшенные гербом Бурбонов, поднимались перед ним, словно приглашая и предостерегая одновременно. За этими воротами находился мир, где каждый жест, каждое слово могло стать оружием.

Аллеи дворца кишели жизнью. Мужчины в ярких камзолах расхаживали с видом собственного величия, жестами указывая лакеям на брошенные плащи или перчатки. Дамы, словно живые картины, двигались с изяществом, их платья, расшитые драгоценными камнями, переливались под солнечными лучами. Звонкий смех смешивался с перешептываниями, но ни одно движение здесь не было случайным. Эти люди были, как фигуры на шахматной доске, и каждая улыбка могла скрывать холодный расчет.

Теодор знал: чтобы стать частью этого мира, нужно играть по его правилам. Уверенность в себе была его доспехом, а интеллект — оружием. Его взгляд скользнул по толпе придворных. Пышные парики, жемчуга, золотые броши — всё это скрывало сущность людей, которые могли быть куда опаснее, чем выглядели.

Королевский лакей, облачённый в тёмно-синюю ливрею с серебряной отделкой, почтительно поклонился и жестом пригласил его следовать за ним. Тихий шорох шёлковых туфель сопровождал их шаги, когда они вошли в массивные двери приёмного зала.

Зал ослеплял. Канделябры, увешанные сотнями свечей, заливали помещение мягким светом. Огромные зеркала на стенах создавали иллюзию бесконечного пространства, а пол, инкрустированный редким мрамором, отражал их свет, словно водная гладь. Людовик XV сидел на возвышении в дальнем конце зала. Его позолоченный трон напоминал театральный реквизит — слишком громоздкий, слишком богатый, но, несомненно, внушительный.

Придворные, окружавшие короля, словно стая ярких птиц, следили за каждым новым гостем, как ястребы, оценивающие добычу. Их лица скрывали скрытые намерения, а жесты были напыщенными, но искусно выверенными.

— Граф Теодор д'Альен, — громогласно объявил распорядитель, и гул разговоров разом утих.

Теодор шагнул вперёд. Его движения были точны, как у танцора, и каждый шаг отзывался эхом по залу. Он остановился на почтительном расстоянии от трона и отвесил низкий поклон, так, чтобы движение его плаща подчеркнуло линию костюма, но не выглядело нарочитым.

— Ваше величество, — начал он, и его голос прозвучал уверенно, словно отточенная мелодия скрипки, — для меня честь стоять перед вами и предлагать свои услуги короне Франции.

Король поднял на него взгляд. Его глаза, усталые, но проницательные, блеснули на миг интересом.

— Граф д'Альен, — сказал он мягко, но с заметным намёком на испытание, — ваши дела говорят о вас хорошо. Европа дала вам знания, но сможете ли вы доказать свою полезность Франции?

Теодор слегка наклонил голову, выдерживая паузу.

— Ваше величество, — ответил он, улыбнувшись краем губ, — как скульптор видит красоту в необработанном камне, так и я готов использовать все свои знания, чтобы возвести новый образ величия для вашей короны. Всё, что я приобрёл за границей — связи, мастерство переговоров, искусство убеждать — теперь принадлежит Франции.

Король, не изменив выражения лица, обдумывал услышанное. Его окружение замерло, не позволяя себе и тени эмоций.

— Время покажет, — произнёс Людовик XV, — что вы можете предложить. Но ваш ум, граф, уже нашёл место при дворе.

Эти слова были, по сути, пропуском в игру. Теодор почувствовал, как взгляды придворных вновь пронзили его, словно копья, проверяя его стойкость. За этими любезными улыбками уже выстраивались планы, как использовать или уничтожить его.