Киберсолнце

Киберсолнце

До небоскрёба делового центра было около трёхсот метров, но он едва проглядывал сквозь плотную серо-жёлтую дымовую завесу.

- Сегодня какой-то странный дым, - сказала Соломея. 

С утра она много раз подходила к окну, словно ожидая, что муть вот-вот рассеется.

- Да, проблемы на химзаводе. Выброс или взорвалось что-то. Вроде не опасно, - ответил Ян. Он рылся в шкафу, вытаскивая и примеряя поочерёдно то желтую, то белую, то чёрную футболки. Но ничего не подходило. Он  мотал головой и скомканными забрасывал вещи обратно на полки.

- Ты собрался идти?

- Отцу нужно лекарство. Я ненадолго.

- Нам нужно серьёзно поговорить, Ян.

- Это не может подождать полчаса?

- Сейчас красный уровень. Не думаю, что стоит выходить. Хотя бы подожди, пока распылят реагенты и дым разойдётся.

- Что-то мне подсказывает, он не скоро разойдётся. Отцу нужно обезболивающее. Ему становится хуже.

- Об этом я и хотела поговорить, Ян.

Ян выудил с нижней полки футболку с изображением зебры. Надел её, сел на стул. Выдохнул, словно чувствовал – разговор не будет простым.

- Ладно. Чего ты хочешь?

- За ним должны присматривать врачи.

- Да. Должны. Но нам нечем платить.

- Ян, пойми меня, я устала слышать эти стоны за стеной. Я устала от того, что в соседней комнате у нас умирает человек. Я не могу это больше выносить. И этот запах, Ян. Мне кажется, я вся им пропитана.

- Соломея, это мой отец. Я не могу его бросить.

- Я не говорю бросить. Есть бесплатная муниципальная клиника. Отвезём его туда. Там за ним присмотрят.

- Я был у них на прошлой неделе. Она переполнена. Я оставил заявку, но ещё не перезвонили. Там очередь на месяцы вперёд.

Соломея отвернулась к окну. Это означало, что разговор закончен. Последнее время они все так заканчивались. Ян поднялся. Он сделал шаг к жене, чтобы обнять её, но будто почувствовал исходящий от неё холод. Отступил.

- Я скоро, - бросил он с порога.

Соломея не ответила. Ян захлопнул дверь.

До муниципальной аптеки было километр с лишним. Ян пошёл пешком. Ему захотелось побыть одному. Но едва он отошёл от дома, тут же пожалел о своём решении. Дым стоял настолько плотный, что после нескольких  вдохов у него заскребло в горле. Прижатая к лицу маска не помогала. Ян закашлялся. Возвращаться к остановке оказалось бессмысленно – потерять ещё минут десять. За это время он уже будет на подходе к аптеке. Да и сколько ждать автобус, неизвестно. В новостях сообщали, что движение транспорта ограничено. 

Через пару кварталов Ян придышался. Воздух уже не так сильно колол горло. Он смачивал маску водой из пластиковой бутылки, что купил у лавочника по пути. Так дышать стало заметно легче.

Мыслями он вернулся к разговору с Соломеей. Конечно, он понимал её чувства. Жить рядом с умирающим страшно. Будто сам видишь свою смерть. Яну не раз снилось, как он задыхается от ослепляющей боли в груди, срывает ночную рубашку, а его тело сплошь покрыто глубокими кровоточащими язвами. Он вскакивал в холодном поту, подбегал к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Следом просыпалась Соломея и только в её объятиях он вновь засыпал. 

«Она терпеливая, - думал по пути Ян, - немного осталось потерпеть. Всем нам». Он не успел сказать ей, что вчера просил начальника цеха завода, где работал, помочь устроить отца в клинику. У того в больнице работала жена, которая как раз распределяла квоты. Ян уже согласился взять кредит на работе, чтобы оплатить хлопоты. «Все платят за то, чтобы как-то улучшить свою жизнь, - успокаивал он себя, - таковы времена». Ян был слишком прост, чтобы спросить себя, с каких пор он стал настолько смиренным. Но если бы и спросил, услышал бы в ответ: когда принял неизбежное.

Отец сгорал на глазах. Меньше чем за два месяца он превратился в иссохшего старика. А ему только исполнилось пятьдесят два. Сначала он покашливал, потом кашлял с кровью. Врачи диагностировали рак лёгких, сказали, жить ему от силы две-три недели. Ян часто думал, насколько ужасно постоянно испытывать выжигающую изнутри боль. Он делал всё, чтобы облегчить страдания отца. Весь его заработок уходил на лекарства, а жили они на скудную зарплату Соломеи. Вторую неделю они могли себе позволить только рис. Рис варёный, рис на пару, рис с тушёной морковью, рисовые шарики в панировочных сухарях. В последнее время вечерами Ян впихивал в себя несколько ложек, запивал их холодной водой и падал на кровать. Он осунулся, похудел, под его глазами появились чёрные круги. Но их беды не шли ни в какое сравнение со страданиями отца, который теперь беспрестанно стонал за стеной.  

В  аптеке было прохладно и тихо. За прилавком скучал её владелец по имени Исхак, старый, беззубый еврей. Несмотря на то, что его имя с иврита переводилось как «смеющийся», более унылого человека Ян не встречал. Они были знакомы уже больше года, но обстоятельства их знакомства как-то незаметно стёрлись в памяти Яна.

- Привет, Ян, - прошепелявил Исхак когда тот появился на пороге, - всё, как обычно?

- Да. Вот рецепт, - он протянул листок. Исхак отложил книгу, на несколько секунд скрылся за стеклянной витриной, вернулся оттуда с бумажным пакетом, доверху наполненным лекарствами. Ян молча рассчитался.