Колхозная премия

003. Колхозная премия
03.10.1981

Он всё-таки настал – тот великий и праздничный день, в приход которого уже никто и не верил. Сто четыре студента, едва успевших поступить в Алма-Атинский Энергетический Институт, были отправлены в небольшой колхоз в закрытой погранзоне возле Нарынкола. На картошку, естественно. Холодным октябрьским утром 1981 года, когда лужицы уже затягиваются тонким ледком, вдруг оказалось, что вся картошка уже убрана и пора домой. Неужели?!! Радостные крики студентов мигом разбудили всю округу, а сверху, из серых туч удивлённо краешком выглянуло солнышко – посмотреть, кто это там так орёт. А толпа бесилась перед казармой, врубив на всю громкость пластинку с самым модным тогда шлягером Валерия Леонтьева «Танец протуберанцев».

Перемешивая жирную грязь со снегом, к бараку подкрались три междугородних автобуса. Отдельно приехало колхозное начальство. Преподаватели и бригадиры закрылись в столовой, и принялись подбивать бабки. Мы с Сакеном шатались по казарме и под конец забрели в бывшую комнату преподавателей, где кроме них, жили ещё два повара, выбранных из числа студентов, и два местных мента, в чьи обязанности входило охранять то ли нас от погранзоны, то ли погранзону от нас. Преподаватели, целый месяц пытавшиеся организовать хоть какую-то производственную дисциплину, потускнели в наших глазах после того, как за печкой в их комнате мы нашли такое количество пустых бутылок, что и не пытались их считать. Наша «артподготовка» оказалась раза в два скромнее…

Ближе к обеду все деньги наконец-то пересчитали, раздали и объявили посадку по автобусам. Преподаватели уселись в «Жигули», принадлежавшие одному из них, и пристроились в хвост нашей колонны.

На кресле экскурсовода устроился повар Борода, справа у двери отхватили себе сиденье мы с Есемановым, сиденье сразу за водителем отвоевала себе поварская команда, дальше пристроилась наша бригада, а вторую половину автобуса заняли наши грузчики. Едва выехали из колхоза, как Борода развернулся на своём кресле лицом к салону, вытащил бутылку водки, и, громко сказав: «Смотрите, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!», засосал махом полбутылки. Остаток он передал своему лучшему другу Юре Соколову, после чего отвернулся от нас обратно к лобовому стеклу – дальнейшее его не интересовало…

Кое-что с собой было и у нас. Накоротке посовещались и решили всю премию (120 советских рублей), выданную нам сверх зарплаты на бригаду, здесь же сообща и пропить. Столько же дали и грузчикам. Через полчаса наши автобусы пришли на пост ГАИ в Текесе, где собралось ещё пять автобусов с нашими студентами, бывшими в других колхозах. Народ вывалился на улицу, а тем временем «бугор» Витя собрал наши премиальные деньги и отнёс в «Жигули» преподавателям, чтобы они нас после выезда из погранзоны затарили.

Мы с Есемановым не зря прокатались весь колхоз верхом на комбайнах «ККУ-2А» – у нас было по огромной картошине (моя весила 3,5 кг и по размерам была больше булки хлеба-кирпича!), на которых нам оставило свои автографы на память почти по сотне новых друзей.

Колонна автобусов, в голове которой мигал огоньками разноцветный «ГАИшник», никуда особенно не торопилась и через пару часов подкатила к контрольно-пропускному пункту. Автобусы встали надолго, но никого не выпускали – шла проверка паспортов. И когда, наконец, наш автобус выехал за все шлагбаумы, впереди замаячили знакомые белые «Жигули». Мы остановились, Витька сбегал к машине и с огромным трудом выволок из неё битком набитый бумажный мешок из-под комбикормов. Его затащили в автобус и начали рассматривать содержимое. На каждого члена Витькиной бригады вышло по бутылке водки, пачке «Космоса», булке хлеба и банке рыбных консервов. Примерно так же затарились и грузчики.

Ехать предстояло ещё пять-шесть часов. Разложили по собственным коленям закуску и начали праздновать. Над сиденьями туда-сюда передавались полные и пустые стаканы и звучали горячие тосты. Дорога, неимоверно петляя, плавно спускалась меж красных скал. Колонна шла неровно, то растягиваясь, то сбиваясь почти в кучу, «ГАИшники» постоянно её останавливали и тогда веселье перетекало на улицу.

Потихоньку стемнело настолько, что задняя лавка автобуса уже не могла играть в свою бесконечную «трыньку» и перебралась к нам, на узенькую площадку возле передней двери. Автобус болтало где-то в районе Чилика. Наш водитель, здоровенный уйгур лет сорока, был сам родом из этих мест и, проезжая мимо родных аулов, завёл рассказы о том, как он по молодости шугал весь свой родной колхоз. За общим увлекательным обсуждением его гладиаторских подвигов у нас очень быстро прошла последняя часть этой длинной дороги.

Автобус остановился на углу улиц Космонавтов и Сатпаева. Мы долго прощались, и домой я попал только к девяти вечера. А там самым обидным оказалось полное отсутствие на кухне картошки, и тогда мать отобрала у меня ту самую сувенирную картофелину, чтобы пожарить. Кожуру с автографами аккуратно срезали, а сама картофелина на сковородку вся не поместилась, и оставшаяся треть её, завёрнутая в пакет, ещё долго лежала в холодильнике…