Корпорация Бога

Пролог. Жертва

У Пегги Ривзграф помутнело и поплыло в глазах. Громко отрыгнув за барной стойкой, она вызвала полный презрения и отвращения взгляд девицы в коротком алом платье. Кислотно-зеленые косы взмахнули, когда та отвернулась от Пегги.

- Еще налей! – брызгая слюной скривилась Пегги. – Тоже мне, общество аристократов. Да я таких, как вы…

Ее заплетающуюся речь прервал тощий, как сухопарая щука, бармен, ударив железным стаканом по замызганной столешнице.

- Раньше из стеклянной посуды пили, киборг проклятый, - вызывающе бросила Пегги.

- Ну и сколько тебе лет? – скрипучим голосом ответил бармен, удерживая металлическими пальцами стакан.

Вообще он нормальный, хоть и бионику Пегги дико ненавидела. Ее аж косило, когда приходилось работать с такими клиентами. Напичканными железками. Имплантатами.

«Нелюди. Отбросы паршивые. Мусор», - всегда провожала их полным ненависти взглядом Пегги.

- Козел, - беззлобно махнула рукой женщина, выхватывая наполненный стакан.

Бармен поднял бровь, но промолчал. Жили и трудились они в одной клоаке, то есть в одном квартале, скандалить было ни к чему. Он знал, что она напивается в его дешевом баре дешевым пойлом каждую неделю, а она знала, что раз в две недели он придет к ней брить свой седой потный затылок.

У Пегги была зачуханная старая парикмахерская, в которой крысы и тараканы уживались прекрасным образом вместе с хозяевами. Муж Пегги уже который год был безработным. От злости на него, женщина готова была выть и рвать свои тощие волосы. Она заставляла своего неудачника-супруга подметать грязь и намывать липкий кафель, выполнять всю самую черную работу в парикмахерской, чтобы получить хоть какое-то удовлетворение от жизни с этим жалким недоноском.

Раньше он занимался неоновыми лампами, его бизнес какое-то время даже процветал. Пока на рынке не появились «ГлобалСити», которые быстро обанкротили мелкий и средний бизнес, став жестокими монополистами в их городе.

«Надо было выходить замуж за Коди Блэка», - уныло думала Пегги вечерами, сидя на ржавом тротуаре у парикмахерской со шваброй в руке. Муженек работу не очень любил, то и дело отлынивал, и по вечерам его часто было не отыскать. Коди Блэк, ее давний ухажер, будучи совсем молодым, открыл подпольную мастерскую-клинику, где нелегально вшивал людям имплантаты. Хочешь – руку, хочешь глаза. Тогда еще не было такого сумасшедшего бума, и она в него не поверила… Сделала неправильную ставку на своего будущего муженька. А Коди теперь владеет собственной клиникой. Из их вонючих трущоб давно переехал наверх. Пэгги осталась прозябать здесь. Обидно.

Днями напролет, с утра и до вечера, она брила мужские затылки, красила женщинам волосы, да и мужчинам тоже. Всего десять цуру, и прическа готова. Чтобы нормально поужинать, не синтетической лапшой, которую впаривают из-за своих плесневелых прилавков соседи, держащие крохотные магазинчики, Пегги нужно обслужить пять-шесть человек. Еще бы мылись они иногда…

Спасением Пегги стал бар на противоположной стороне квартала. Вывеска «Мертвый барсук» давно привлекала ее внимание, с тех пор, как женщина стала ходить в прачечную на ту сторону через узкий ржавый мост. Стирать там было дешевле всего.

- Время движется вперед, а мы, как наши прабабки, ходим в прачечные, - ворчала себе под нос Пегги, таскаясь с жестяным тазом на противоположную сторону.

В «Мертвом барсуке» она сначала появлялась раз в неделю. Потом пару раз. Сейчас бывает по три-четыре раза. Отсыпаться перед новым рабочим днем тяжело, поэтому Пегги почти не ходит домой, оставаясь ночевать в парикмахерской, что располагалась неподалеку. Так она выигрывает хотя бы немного времени.

По утрам голова разваливалась на части, во рту воняло так, словно она всю ночь жевала прогнившие помои. Выглядела женщина крайне неопрятно. Сальные тусклые волосы, распухший маслянистый нос с лопнувшими капиллярами, сухие бесцветные губы. Тонкие, как прочерченная полоска.

Пэгги спивалась. Неизбежно катилась на самое дно. Однако, самое печальное, она и сама это понимала, но ничего не делала, чтобы остановиться и избежать катастрофы.

«Может, сдохнуть не так уж и плохо?», - порой думала она, уставшая в ежедневном ритуале выживания.

Но жить хотелось. Не смотря ни на что. Голодная, изморенная после длинного рабочего дня или лежащая порой в собственной теплой луже после очередной попойки, Пэгги отчаянно цеплялась за жизнь.

Сегодня она пропустила чуть больше обычного, да и была готова остаться до победного, но это был явно не ее день.

- Пег, тащи свой зад домой, - бросил бармен.

- Еще настойки своей налей, - прогундосила женщина, чувствуя, как драгоценный ужин готов показаться наружу.

«Ну уж нет. Зря я что ли пятьдесят цуру на тебя потратила, сволочина?! Сиди там молча», - пьяно размышляла женщина, убирая слипшиеся волосы за уши. За своей головой ей ухаживать было некогда и лень. Седина просачивалась с каждой пряди, делая серое одутловатое лицо еще более стареющим и неухоженным.

Поковырявшись в карманах, она шлепнула на стойку горстку монет. Последние.

- Да тут даже на рюмку нет. Иди домой.

- У, рожа сморщенная, вот как ты со мной? – Пегги вскочила со стула, отчего тот с грохотом упал за ее спиной. – Да я тебя, сгною, парашу старую!

Ей в лоб тут же уткнулось дуло обреза. Она скосила к нему глаза.

- Пошла вон отсюда, сварливая старуха.

- Я не старая! – искренне возмутилась женщина.

- Пегги, иди домой! Или я тебе в ляжку выстрелю. Свидетелей достаточно, ты начала буянить.

Она растерянно, и даже затравленно оглядела бар, только сейчас отметив, как все на нее брезгливо косятся.

- Да пошли вы все… - она вышла наружу, жаждая ощутить свежий воздух. Но его там не было. Уже лет как сорок точно.

Выйдя из полумрака она оказалась на освещенной вывесками и рекламными голограммами улице. Тихо и безлюдно. Жутковато.