Кошка в сапожках и маркиз Людоед

Глава 1. Город на краю земли

Первый день зимы выдался совсем не таким радостным, как я ожидала, но не в моих правилах было грустить слишком долго. В восемь утра я уже приготовилась к поездке. Взглянула на себя в тусклое зеркало на стене, сдвинула шляпку немного набок, взяла дорожную сумку и решительно вышла из гостиницы.

Снег всё сыпал и сыпал, за ночь подморозило, и я сразу поскользнулась. Хозяин гостиницы еле успел подхватить меня под локоть, спасая от падения.

- Ну и сапожки у вас! – хохотнул извозчик, забрасывая мои чемоданы на крышу экипажа. – Красные! В наших краях таких не носят.

- Надеюсь, меня за это не убьют?! – я изобразила испуг, рассмешив извозчика ещё больше.

- Запрыгивайте в карету, барышня, - сказал он. – И укройтесь шкурой, а то я довезу до Шанталь-де-нэж ледышку вместо такой красотки.

- Я не мерзлячка, месье, - ответила я, забираясь в карету.

- Все так говорят, пока к нам не приедут, - добродушно заявил извозчик, закрывая за мной дверцу.

Впрочем, предложенной шкурой я укрылась через десять минут, а потом и вовсе забралась на сиденье с ногами, чтобы было теплее.

Когда я открывала окошко кареты – только чтобы высунуть нос – вокруг были лишь горы, засыпанные снегом, бурые скалы и изредка попадались каменные дома с голубыми дверями и оконными рамами. Всё это за пеленой сыпавшегося снега казалось чем-то нереальным, несуществующим, призрачным и воздушным. За всю дорогу нам не встретился ни один человек, ни одна карета или повозка не проехала мимо. Есть ли здесь люди?..

Мне чудилось, что Шанталь-де-нэж расположен на краю земли. А может, так это и было. Потому что госпожа Флёри - метресса пансиона благородных девиц, где я проходила обучение, тоже посчитала эти края «весьма удалёнными».

Её письмо лежало в моей сумке, но мне не надо было его перечитывать, я помнила его от первой до последней строчки.

«Сёстры отвратительно обошлись с тобой, - писала мне госпожа Флёри, - и я считаю, что тебе надо обратиться в королевский суд. Ты должна получить свою долю наследства, и нечего жалеть этих жадных особ. Как только появится место в столице, я сразу порекомендую тебя. А пока есть заявка из Шанталь-де-нэж от госпожи Броссар – стать гувернанткой у её подопечной. Девочке семь лет, она сирота, но очень богата. Её дяде принадлежат все северные земли. Конечно, это земли весьма удалённые, но обещают хорошее жалование, да и семья уважаемая и знатная. Отнесись к этому, как к временному прибежищу. Успокоишься, всё обдумаешь, заработаешь денег, а весной решишь, куда податься дальше. Главное – не грусти и не отчаивайся. И если согласна – то поторопись. Госпожа Броссар выразила надежду, что ты приедешь до нового года, иначе дороги могут быть переметены, в тех краях всегда много снега. Удачи, дорогая. Пиши мне чаще и не проболтайся, пожалуйста, что ты – дочь мельника. Помни, что аристократы не любят, когда простолюдины учат их детей».

О последнем можно было не напоминать. У меня не было никакого желания рассказывать, что я – младшая дочь Пауля Мельника, у которого не было даже фамилии. А после последних событий я мечтала позабыть об этом навсегда. Только позабыть не удавалось. Отец умер год назад, но я помнила его, как будто мы расстались только вчера.

Вспомнив об отце, я опять загрустила и опять запретила себе грустить. Очень хотелось всплакнуть, только папа не одобрил бы слёз. Он всегда был весельчаком и шутил по каждому поводу. Как все мужчины, он мечтал о наследнике, а родились три дочери – Полин, Анн и я. Папа ничуть не огорчился, был счастлив, ужасно баловал нас и всё время напевал песенку, которую переиначил на свой лад: «Полинет, Аннет и Кэт, слышите вы или нет? Прочь гоните кавалеров, принимайтесь-ка за дело! Пироги горят в печи! Эй, спасайте калачи!».

Да, после смерти папы нас осталось трое – я и две моих старших сестры. Мы были неразлучны в детстве, а потом я упросила отца оставить меня пожить в столице, у двоюродной тётушки, и всё закончилось моим поступлением в пансион госпожи Флёри – одно из самых престижных учебных заведений королевства, где обучались девицы благородные, но бедные, постигая науки чтения, письма, счёта, изучали изящные искусства и основы домоводства.

Мне было всего девять лет, но я уже знала, что не хочу прожить всю жизнь в деревушке на берегу озера, где стояла папочкина мельница. Пусть места там были живописные, и все знали и уважали моего отца, мне хотелось большего.

Госпожа Флёри слегка опешила, а потом долго смеялась, когда я заявилась прямо к ней в кабинет, предложив в качестве оплаты за обучение булочки с корицей, которые собственноручно стащила из кухни тётушки.

Позже госпожа Флёри сказала, что всё решили мои наглость и смазливая мордашка. Госпожа Флёри сама была не из благородных, а дочерью простой модистки. Благодаря острому уму и твёрдому характеру, она смогла получить неплохое образование, пробиться почти на самый верх и успешно выдавала себя за аристократку, обучая девиц хорошим манерам. Детьми она, правда, так и не обзавелась, но меня любила, как родную дочку. И я тоже тянулась к ней, потому что рано лишилась матери, да и госпожу Флёри невозможно было не любить – меня восхищали её знания, её деловая хватка и находчивость, с которыми она руководила школой, как хороший повар - своей кухней.

Отец примчался за мной, едва получил от тёти письмо о том, что я умудрилась поступить в пансион для благородных девиц, без связей и без денег. Но я ревела в три ручья, умоляя оставить меня учиться, а госпожа Флёри клятвенно пообещала, что окажет мне всяческую поддержку, присмотрит и не позволит совершить ошибок.