Крылья

Артём

Мы все потеряли что-то

На этой безумной войне,

Кстати, где твои крылья,

Которые нравились мне?

Наутилус Помпилиус «Крылья»

I

Артём.

Февральским утром выйду слишком рано,
Вчерашний вечер остается смутным.
В конце концов, зачем об этом думать,
Найдется кто-то, кто мне все расскажет.
Горсть жемчуга в ладонях -
Вот путь, который я оставлю тайной.
Благодарю тебя за этот дар:
Уменье спать и видеть сны -
Сны о чем-то большем...

Аквариум «Сны о чём-то большем»

…бззззз… бззззз…

Артём оторвал лицо от подушки, в которую зарылся носом, пока спал, и попробовал разлепить глаза, но тут же снова бессильно уронил себя на постель.

…поднимите мне веки…

…бззззз…

Он перекатился на спину и закрыл лицо руками.

…бззззз…

…ммммм…

…бззззз…

…кому неймётся-то…?!

Рука Артёма свесилась с низкой кровати и пошарила по полу.

…да где ж эта пакость…?!

…бззззз…

…вылезай, а то разломаю…!

Нащупать телефон не получается. Придётся всё-таки встать.

Он с трудом сел на постели и провёл рукой по торчащим во все стороны волосам. Утро Роберта Смита. Взгляд выхватил в раскачивающейся, как плот, комнате табло электронного будильника и простой одинокий час на нём. Уже не утро.

… моя голова…

…бззззз… бззззз… бззззз…

Телефон на секунду замолчал, а потом завибрировал снова. Артём наклонился и заглянул под кровать.

…вот ты где…!

- На проводе.

- Ещё раз так долго будешь подходить к телефону – получишь атата!

- Ты это… убавь громкость… и так погано…

Артём коснулся своего лба. Голова… дубасит, как отбойным молотком в телефонной будке, а в рот как будто напихали… мягко говоря, несвежих носков.

- Что хотел?

…давай покороче…

- Ты само дружелюбие.

… я тебя тоже люблю…

- Сорок первый отключился и ни в какую не желает выходить на связь.

…таблеток мне… и поскорее…

- А я тут причём?

- Достань его.

…или чего покрепче… «просто аспирин» уже не прокатит…

- Я ему нянька, что ли? Он уже большой мальчик! И кстати… а почему именно я?

- Потому что вы уже пересекались и связаны.

- Невелико удовольствие быть с кем-то связанным. Особенно с этим отмороженным. Я об этом не просил.

- Не упрямься.

- Буду упрямиться!

- Это, кстати, и тебе полезно. В последнее время ты работаешь из рук вон плохо.

- Ты вечно ко мне придираешься!

Артём зажал телефонную трубку между щекой и плечом и яростно потёр своё лицо.

…что-то… никак…

Тёмные глаза моргнули и снова широко раскрылись, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то.

- Вовсе нет. Скажи, а скольких ты потерял за последний год? А, двадцать второй?

- Эээээ… четверых?

- А если честно?

- Ладно… восемь!

- Восьмерых подряд. Не много ли?

Голос в трубке сама нежность. Так вкрадчиво ворковать может только маньяк, терзающий в безлунную ночь в подворотне свою жертву.

- Возразить нечего?

…изверг…!

- А, двадцать второй?

Он смакует слова, как дорогое коллекционное вино, и только что не облизывает, причмокивая, пальцы.

- Много…

- Что? Не слышу!

- Я сказал: много.

- Правильно. Это много. Ты ведь помнишь, что делают с теми, кто плохо делает свою работу?

…ещё бы мне не помнить…

Вращающийся серебристый диск пилы и вылетающие из-под него испачканные чем-то красным клочья перьев… и ещё глаза… серые водянистые, полные недоумения – редкая ночь обходится у Артёма без этого сна.

- Окей. Я тебя услышал.

- Сделаешь? Только ты можешь с этим справиться.

… ну да… кому же ещё…

Голос в трубке помолчал и добавил:

- Пожалуйста.

- Ладно, - сказал со вздохом Артём.

- Лааааадно, - передразнил голос. - И это… привёл бы ты себя в порядок. Смотреть уже тошно. И не только мне.

А вот это подлость!

- Чем тебя не устраивает мой креатив?!

- Это никакой не креатив, это полный… - голос произнёс короткое нецензурное слово.

- С каких это пор ты ругаешься матом?

Артём начал хрипло смеяться и тут же осёкся.

…голова…

- С тех самых, как ты начал закладывать за воротник.

В трубке послышалось дыхание собеседника.