Курьер

Курьер

Дождь хлестал по крышам с такой силой, что его капли проникали в салон автомобиля сквозь дверные щели. Дворники уже не справлялись с потоком. До конечного пункта оставалось всего ничего.

По обеим сторонам дороги пыхали зеленоватым дымом, вырывавшимся из многокилометровых подземных труб, вентиляционные колодцы. Я не знал, откуда шли эти трубы, которые я видел все двадцать лет своей жизни. Я не знал. Мне было наплевать.

Дождь, шедший последнюю неделю, не мог напоить высохшие деревья на обочине. На ветке одного из них болтался в петле очередной доходяга. Под деревом же был припаркован полицейский фургон, вдобавок перегородивший половину дороги. Вот же ублюдки, неужели ради одного мертвого идиота стоит так мешать людям? Хмурый полицейский в глухом черном шлеме прогревал бензопилу – лезть по веткам, чтобы снять труп, ему совершенно не хотелось.

Двигатель неприятно зашумел. Не хватало еще заглохнуть посередине дороги. Выругавшись, я поменял передачу и принялся объезжать фургон.

Я устал. Я чертовски устал. Четырнадцать часов я сидел за рулем своей развалюхи, носившись из одного конца города в другой, перевозя небольшие грузы разной степени легальности. Дневной заработок едва покрывал расходы на топливо и перекус в дешевой забегаловке. Денег не хватало. Чертовски не хватало.

За поворотом показался район. Покосившиеся башни и латаные-перелатанные пятиэтажки, в которых, несмотря на дождливый вечер, горели лишь единицы окон. Во многих квартирах электричество отключили за неуплату.

На въезде, у бара с названием, давно покинувшем мою память, стояла еще одна полицейская машина. Дьявол! Конечным пунктом последнего на сегодня заказа был именно этот бар. Не хватало еще попасться на глаза легавым, держа под мышкой пакет, внутри которого, завернутый в полиэтилен, лежал брикет кое-чего интересного...

Опасаясь ненужных взглядов, я проехал еще полквартала и свернул во двор. С трудом лавируя между переполненными мусорными баками и спящими (а, может, уже мертвыми) бомжами, я оказался в узкой арке, смотревшей прямо на парковку бара. Выжидать особого смысла не было – никто не мог знать, сколько еще легавые пробудут внутри. За судьбу пакета я не переживал – он был надежно запрятан в давно прохудившейся подкладке заднего сидения. Случайные наркоманы не заметят его, и не будут бить зазря стекло, а уж если вскроют машину и найдут… Тогда им точно несдобровать.

Приняв кое-какие меры безопасности, я накинул капюшон и вышел на улицу, тут же замарав новые белые кроссовки. Твою мать! Опять отмывать…

Внутри полицейского джипа никого не было. Только менты да пара криминальных боссов могли вот так беззаботно оставлять машину.

В баре было непривычно тихо, только пара работяг с окраины района тоскливо потягивала пиво в углу. Бармен с угрюмым видом рассматривал какие-то бумаги, поданные ему одним из полицейских. Их было двое, и я бы предпочел не видеть их вовсе. Тут же один из них, не снявший шлем даже в помещении, принялся меня разглядывать. Единственным моим желанием было вогнать отвертку в красную глазницу по самую ручку. Хватит пялиться!

Я рухнул на высокий барный стул, жестом приказав бармену налить мне энергетика. Владелец заведения, высокий жирный и противный старикан, отложил бумаги, пожал плечами и отвернулся к своему адски гремящему аппарату.

– Ты уверен, что сказал все? – подал голос второй полицейский.

Он, в отличие от своего придурка-напарника, все-таки соизволил снять шлем. Черт подери, лучше бы он этого не делал. Бритую голову от челюсти до макушки пересекал отвратительного вида шрам, один глаз его был заменен имплантатом, поверх которого красовался стального цвета монокль. Тошнотворное зрелище.

– Да, уверен. Никого из этих людей я здесь не видел, а даже если бы видел, то не запомнил. Подобные люди не любят, когда на них смотрят.

– Эти люди налетели на магазин в центре и устроили стрельбу посреди белого дня.

Бармен криво усмехнулся.

– Когда в прошлом году после стрелки в двух кварталах отсюда во дворе десять трупов лежало, это никого не волновало. Когда зимой бухая толпа школьницу убила, это никого не волновало. А вот жалкая попытка ограбления в центре привлекла аж спецотдел…

Спецотдел… Выпитый энергетик едва не выплеснулся обратно. Будто не хватало подобных отморозков в этом районе. Взяв салфетку, я сделал вид, что вытираю оставшийся на стойке след от стакана, сам же маленьким карандашом написал слово «Товар», и вместе с посудой отдал тару бармену. Тот сделал вид, что ничего не заметил, и спросил полицейских, есть ли у них еще какие-нибудь вопросы. Те промолчали, забрали бумаги, развернулись и вышли на улицу.

– Тебе чего надо? – обратился ко мне бармен.

– У меня для тебя есть посылка.

– Я видел твои писульки. Что там?

– То, что должно попасть в твои руки и не попасть в чьи-либо другие, - я прищурился. Я понимал, что хожу по чертовски тонкому льду. Откуда мне было знать, что его разговор с полицией три минуты назад – не жалкая постановка? Откуда?

Верить нельзя никому. Никому и никогда.

– Все же?

– Я сказал. Я проеду мимо и прошу из окна пакет. Ты подойдешь и подберешь. Нет? Так, значит, его заберут местные торчки. Выбирай.

Бармен фыркнул. Я прекрасно знал, что он выберет. Он не мог не согласиться с моим вариантом передачи, уж слишком много наличности он отдал авансом за этот брикет. Я развернулся и вышел наружу, направляясь к машине, буквально чувствуя, как повышается уровень адреналина в крови. Полиция на сей раз была слишком близко. К сожалению, я не мог ждать еще час, пока они не уедут и все не уляжется.

Выйдя на улицу, я заметил, как из переулка выбегают бомжи. Что за… Рука невольно потянулась к ремню, из-за которого под футболкой торчала рукоятка маленького револьвера. Никого…

Несмотря на богатый опыт в подобных делах, мне стало страшно. Я не видел опасности, не видел, но чувствовал ее нутром, как животное. Боже, кем я стал…