Левиафан. Покинутая душа.

ГЛАВА 2-3

Касс шёл в задумчивости по узким дорогам Осны — столицы Гринской империи. Он уже понял, что те немногочисленные пути, бывшие достаточно широкими, предназначались для повозок.

Мальчик пытался отвлечься на архитектуру города или его запахи, но его мысли то и дело невольно возвращались к тесту, как бы он ни гнал их от себя прочь.

«Довольно странный экзамен», — подумал он, хотя и не мог объяснить, что его тревожило.

В гостиницу идти не хотелось совершенно. Его немного выбили из колеи все эти события, и Кассиану было необходимо восстановить душевное равновесие.

Он едва не решил дойти до башни с часами, но почти сразу передумал.

Мальчику вспомнились слова садовника о какой-то алее, и глаза юного мага воодушевлённо вспыхнули. Он обожал гулять по территории поместья, и ему захотелось увидеть, чем дышит и любуется Осна. Уж если выбирать, где провести свободное время, то хоть в каком-то подобии сада учителя.

Искомое нашлось через каких-то пару кварталов от здания школы..

Мальчик прошёл сквозь ажурную кованную арку, оплетённую изящными цветками с крупными лепестками, и ему в нос тут же ударила смесь самых разнообразных запахов: от приторно сладкого до ужасно терпкого, вяжущего язык.

Сама аллея представляла собой оранжерею неопределенной формы, окольцованную высокой зелёной стеной. Когда-то Дед захотел выстроить природный лабиринт из этого растения, но, узнав о том, что оно просто не приживётся в этих краях, быстро отказался от сумбурной идеи. Внутри аллеи располагалось семь-восемь невероятно длинных и широких рядов, пестрящих всеми цветами радуги. В самом центре построили что-то наподобие небольшой площади с  лавочками и фонтаном.

Касс готов был уже локтями пробивать себе дорогу к зелёным экземплярам и был поражён, когда его ожидания не оправдались. Он думал увидеть большую толпу, но, ступив на каменную брусчатку оранжереи, сразу же понял, как ошибся — лишь кое-где встречался редкий народ.

Мальчик признался себе, что яркая и суетливая жизнь в городе была немного непривычна ему, но завораживала и манила не меньше огней Менестреля. Юный маг привык к размеренной жизни в поместье, где единственный буйным огоньком, разжигавшим пламя гнева и негодования Деда, был именно Кассиан. Но всё-таки мальчик довольно часто видел большие скопления людей. Дед часто устраивал званые ужины и был желанным гостем на любом торжестве. Его ученик же в это время всегда оставался в своей комнате или предпочитал гулять по саду, где никто из приставучих незнакомцев не мог его найти.

Особенно Кассу нравилось там во время Менестреля — ежегодного осеннего фестиваля, проходящего во всех городах империи. Хотя дом учителя находится недалеко от Лимора — достаточно крупного города на западе государства, — на празднике за всё время своего обучения у наставника мальчик ни разу не был. Зато разноцветные огни, плавные переливы и загадочные вспышки незабываемым откликом разливались по ночному небосводу, и у юноши от этого зрелища даже перехватывало дыхание. В этот день в поместье всегда устраивали торжество. Кассиан несколько раз просил взять его на этот праздник в город, но учитель виновато объяснял, что из-за статуса Деда у него есть некоторые обязанности, в том числе и собирать у себя гостей.

Мальчик раньше обижался, дулся и злился, но ни разу не осмелился перечить и со временем смирился.

Всё равно ему больше нравилось наслаждаться блаженным одиночеством в саду.

В поместье нет его ровесников, и, когда ты значительную часть жизни растёшь наедине со своими мыслями, начинаешь самостоятельно себя развлекать. Тебе не приходится скрывать мысли под ажурной подоплёкой, и из-за этого Кассиан боялся, что ему будет неуютно среди господ, то и дело маскирующих подтекст собственных фраз под подобострастными и льстивыми оборотами. Иногда ему казалось, будто они нарушают правила некой игры, известные лишь ему. Он ничего не мог с этим поделать, как если бы не знал, на чём можно подловить опытного шулера в жульничестве.

Мальчику нравилось в окружении откровенных людей, но подле Деда это невозможно, поэтому скрывать свое имя и статус от общественности было идеей Касса, превратившейся в дальнейшем в забаву. Какая высочайшая особа обратит внимание на обыкновенного мальчишку, одетого едва ли богаче слуг, или снизойдет до общения с ним? Да и мало ли, что он тут делает? Может, всеми уважаемый мастер решил заняться благотворительностью и приютил бедного сиротку. Или же это слуга какого-то знатного господина.

Саму аллею прозвали Цветной за неувядающие годами соцветия. Это удивительно даже для их мира, пронизанного загадками и необъяснимым — магией. Кто-то говорит, что маги, специализирующиеся на растениях, поддерживают их состояние своим волшебством. В противовес им садовник Деда не обладал способностью к колдовству  и полагался на свои силы. Но, тем не менее, их густым зарослям могли позавидовать даже некоторые колдуны. Другие считают, что вечное цветение — природная особенность самой земли.

Касс подумал, что, если это действительно заслуга магического влияния, то неудивительно, как здесь прижилась зеленая стена, чья родная среда — жаркие и влажные тропики.

Гвоздём экспозиции по праву считается эхиноцереус ночной — однолетнее растение с небольшим белым бутончиком, практически не имеющим запаха. Но он известен не за свою красоту или аромат. Днём цветок всегда закрыт и никогда не привлекает внимание, зато раз в год, тёмной тихой ночью, начинается настоящее шоу!

Когда солнце полностью спрячется за горизонтом, его последний луч заскользит по белоснежному соцветию и, будто умирая, последним касанием дарует жизнь цветку. Бутон начнёт медленно раскрываться, и в его сердцевине проблеснет белое пламя. Старые легенды говорят, что это Душа самого солнца. Распустившись, свет яркими мелкими светлячками разлетится, унося из цветка жизнь. Юркие огоньки всю ночь будут кружить над ним, пока один из стайки не нырнет обратно, в бутон, и цветок, словно мечтая сохранить хотя бы толику того тепла, дарованного солнцем, медленно и аккуратно станет закрываться, будто боясь повредить светлячка. Но закрывается он, увы, навсегда. Остальные огоньки разлетаются по округе, давая жизнь новым эхиноцереусам.