Между Западом и Востоком. Дорога на край света

La ragazza di nome Marco

"Не раз, волнуясь и робея, она уходила ночью на морской берег, где, выждав рассвет, совершенно серьезно высматривала корабль с Алыми Парусами. Эти минуты были для нее счастьем; нам трудно так уйти в сказку, ей — было не менее трудно выйти из ее власти и обаяния"

А. Грин «Алые паруса»

О Венеция, невеста моря, жемчужина Адриатики!

Ты кажешься городом не земным, но волшебным – голубым, золотым, бирюзовым и розовым, встающей из вод сказкой. Serenissima – Светлейшая, ты отчизна морякам и торговцам.

Город дворцов и храмов, рынков и таверен, ослепительного солнца и бархатной ночи, наполненный песнями лодочников, ароматом моря и шумом волн, где бродят закутанные в плащи кавалеры и скрывающие лица под масками дамы, а преступники скрываются в молчаливых водах каналов, где роскошь и нищета, святость и греховность, веселье и мрачность слились воедино…

Девочка лет шести – смешливая и одновременно печальная, непоседливая, но и мечтательная, с ребяческими грёзами о заморских странах, но прежде – о возвращении отца, которого она никогда не видела, каждый день, едва брезжил рассвет, убегала ждать на пристань.

Жадно слушая рассказы мореплавателей, она попадала в чарующий плен вымысла, часто преобладающего в этих байках над правдой, однако когда история заканчивалась, неизменно спрашивала:

- Не встречали ли вы Никколо Поло и его брата Маттео? Они отбыли из Венеции ещё до моего рождения и, наверное, скоро должны вернуться!

- Нет, о таких не слышал, - вздыхал моряк, - По правде сказать, мы не очень-то разгуливали по чужим землям да городам! Мы ведь по морю ходим, не по земле!

И снова лились удивительные истории о морских чудовищах и русалках, о людях с песьими головами и птице Рухх, которая могла в своих когтях унести целого слона, о золотых реках с самоцветными берегами…

Под вечер, утомленная диковинными рассказами, играми на набережной и ожиданием, она возвращалась домой.

В один из таких вечеров ясное небо её жизни омрачилось чёрными тучами горя.

- Хороша же дочка! – возмутилась почтенная Фьора, встретив юную Поло на пороге дома, - Мать вот-вот встретится с божьими ангелами на небесах, а её бес носит по всему городу, и дела-то никакого нет до того, что у нас здесь творится! Ну, иди живо, она тебя ещё с полудня ждёт…

Мать лежала на белых как мрамор простынях, сама бледная, точно изваяние, утопая в пуховой подушке, по которой разметались её длинные косы цвета бронзового золота. Измученное от болезни лицо казалось прозрачным, как лепесток белого цветка, под светло-синими глазами залегли глубокие тени.

- Что ты кричишь на ребенка, Фьора? – едва слышно проговорила она, с трудом приподнимаясь на кровати, - Разве девочка виновата, что её здоровье куда крепче моего? Ступай, ты не нужна сейчас. Марколина… Марко! – она улыбнулась вопреки боли, протягивая тонкие руки к дочери, - Моя морская жемчужинка, моя маленькая вольнолюбивая чайка, подвластная одним лишь ветру да волнам…

- Carina madre, mi dispiace se ti ho ferito, - проговорила девчушка необычно тихим, срывающимся голосом.

Она чувствовала себя виноватой, будто именно её беспечность и непослушание были причиной недугов матери.

Опустившись на колени, встала возле постели и посмотрела в медленно угасающие глаза – такие же ясные и синие, как у неё самой, нежно провела дрожащей рукой по золотистым косам и бледным щекам, и вдруг, вскрикнув словно от сильной боли, прижалась к исхудавшей груди, с испугом заметив, что биение родного сердца становиться всё слабее. Привыкшая быть бойкой и дерзкой, маленькая венецианка долго противилась слезам, которые наполнили её глаза, но всё-таки почувствовала, как два обжигающих ручейка заструились по лицу.

- Пожалуйста, матушка… Не умирай! – прошептала она, ощущая, что и её сердце грозит разорваться, - Я буду послушной, буду делать всё, как говоришь ты и тётушка Фьора, только не умирай!

- Ах, ну при чём же тут ты, мой уносимый дальними морями кораблик? Ты самая хорошая девочка во всем нашем городе, и другие матери должны только мечтать о такой дочке! Ты обязательно вырастешь в достойного и даже прославленного человека. Да… Марко Отважная, бесстрашная путешественница!

Боже, как много в тебе от твоего отца… Та же одержимая странствиями душа, тот же нрав! Всё тебе дома не сидится, прямо как моему Никколо…

Вот бы он был сейчас с нами! Такой высокий, сильный – он бы поднял тебя, как пушинку! Твой отец – мужественный человек, piccola! Он не побоялся отправиться в дальнюю, опасную дорогу, чтобы повидать новые земли… Ты будешь такой же!

Нет-нет, не нужно плакать. Не нужно плакать, моя жемчужинка! Рано или поздно это случается со всеми людьми. Бог призывает людские души к себе, на небо, и ради этого они покидают земной мир…

- Пусть лучше Dio сделает так, чтобы ты была здорова! – не унималась девочка, покрывая бледные руки матери горячими поцелуями и проливая на них горькие слёзы.

- Господу виднее, как поступить, милая… Если он зовет меня к себе, значит, так нужно. У меня кое-что для тебя есть… - сделав огромное усилие, несчастная женщина достала из-под подушки сложенное в несколько раз письмо и протянула его дочери, - Возьми! Это одно из его к нам. Обязательно прочти его! Это самая ценная вещь из всех, что у меня были… Храни это письмо, carina, и тогда…мой Никколо вернется…и вы отправитесь в те страны, о которых ты так мечтаешь… а теперь…прощай, дитя моё…

Мать опустилась на подушку, лицо её покрылось ледяной испариной, она испустила последний вздох, резанувший сердце острее, чем заточенный кинжал, и жизнь её оборвалась подобно тонкой нити.

С минуту девочка молчала, застыв от ужаса и горечи, а затем с криком упала на мертвое тело, захлебываясь в слезах. - Mamma… madre… Non dovevano andare così le cose! – то и дело восклицала она.