Мотылёк

Пролог

От автора

Дорогие читательницы, считаю своим долгом вас предупредить: роман будет непростой!. Поэтому тех, кто предпочитает спокойные истории, прошу хорошенько подумать, стоит ли её начинать, дабы потом не ругать меня за ваши обманутые ожидания)

А тех, кто всё же рискнёт, рада приветствовать! Выкладки с понедельника по пятницу ежедневно в 11:00 по мск)

Пролог

Когда начиналась моя история, никто не говорил мне, что она закончится именно так. Тогда вообще никто не думал о возможном финале.

На дворе стоял декабрь две тысячи седьмого года, мне едва стукнуло семнадцать, и все мои планы на жизнь ограничивались вполне банальными для моего возраста вещами. Казалось важным здесь и сейчас подготовиться к экзаменам, определиться с вузом, найти жильё, которое смогут потянуть родители, заказать платье на выпускной, не хуже, чем у Васильевой, и отыскать в магазине приличные туфли – мой скромный тридцать пятый размер в небольшом городке разбирался модницами как горячие пирожки.

Всё как у всех. Я прочила себе счастье и ни в одной из своих бурных фантазий в итоге не оказывалась здесь.

– Ты ведь приехал не один? – смотрю вперёд, туда, где горизонт окрашивается розовыми всполохами, и, подпинываю кроссовкой мелкую гальку, просыпанную здесь новым соседом по даче.

Она прыгает по траве, через секунду слетая с обрыва вниз, а Денис – тяжело вздыхает, ровняясь со мной и пряча руки в карманах джинсов.

Молчит. Плечи его бьёт мелкая дрожь, кадык дёргается, а на шее пульсирует вздутая вена.

– Брось, Рогов, я знаю тебя как свои пять пальцев. Ты приехал не один.

– У меня выбора не было, – мужчина нервно сдёргивает с головы потёртую кепку и принимается мять козырёк, сворачивая его в узкую трубочку. – Мы поговорим наедине, ребята останутся в машине на пятнадцать минут. А дальше… Что ты наделала, Мотылькова? – на выдохе, бросая кепку на траву, а меня за плечи разворачивая к себе. – Что ты наделала, дурочка? Я же замять не смогу... Я даже сейчас не должен быть здесь!

– Я знаю, – киваю спокойно, а он резко сгребает меня в объятья.

– Знаешь? Что ты, вообще, знаешь, а? Я ведь все эти годы только о тебе… Чёрт!

Не дышу. Могу, ведь несмотря на неотвратимость трагичного финала, моё горло не душат рыдания, но ни одного вдоха не делаю, боясь запомнить его запах. Запомнить ещё отчётливее, чем помню уже сейчас – фенхель, сандал, пачули и что-то, чему я не хочу давать название.

Стою с минуту, затаив дыхание, пока Рогов раскачивает нас из стороны в сторону и, лишь сумев отстраниться, глубоко вздыхаю:

– Я знала, на что иду, Денис. Ты не виноват, ладно? Это твоя работа, и не делай ты её так хорошо, ты был бы уже не ты, – касаюсь ладонью его щеки и слабо улыбаюсь, когда в ответ на мой жест, он прикрывает свои глаза и жадно раздувает ноздри. – Эти полгода были лучшими в моей жизни. И даже сейчас, я бы не стала ничего менять. Зови их.

– Не хочу, – шепчет, рядом с моими губами и упирается своим лбом в мой. – Дашка, я тебя терять не хочу…

– Не потеряешь, – шепчу в ответ и поджимаю губы, не давая горьким словам сорваться с языка.

Потому что я никогда не была твоей, Рогов. И не буду уже.

Вместо этого вновь веду холодными пальцами по его скуле, касаюсь дневной щетины, и лишь с секунду поколебавшись, накрываю его губы своими. Кажется, нежно, неторопливо, а плечи, под моими ладонями напрягаются, вынуждая остановится. Остановится только лишь для того, чтобы глянуть в неземные серые глаза бывшего одноклассника, и окончательно раствориться в собственном отражении.

– Прости меня, – хрипит и до боли сжимает рёбра.

– Прости, – едва ли не стонет, зарываясь носом в мои распущенные волосы. Через пальцы их пропускает, сжимает в кулаке, словно хочет запомнить, какого это, касаться их рукой.

– Прости, – целует покрывшуюся мурашками кожу на шее, в нетерпеливой ласке добираясь до моего подбородка.

– Люблю, – роняет, и, не давая ответить, раздвигает языком мои припухшие губы, с готовностью принимающие его прощание.

Это и есть прощание. На долгие годы, за которые он построит семью, обзаведётся детьми, и, хочется верить, забудет меня. Будет вот так же ненасытно целовать другую. С такой же страстью запустит свои пальцы под её футболку и скользнёт ими вверх вдоль позвоночника, чем сделает ритм её сердца рванным, синхронным с его. Будет ласкать её и перемежать эти ласки такими же признаниями. Говорить о любви, возможно, за что-то извиняться… Потому что так происходит с каждым – любые отношения рано или поздно заканчиваются.

Наши – здесь и сейчас. В его руках. С его губами на моих.

– Дарья Игоревна? – раздаётся за спиной, и мы оба столбенеем, мгновенно обрывая поцелуй.

Смотрим друг другу в глаза, пока несколько мужчин в форме подходят ближе.

Шумно выдыхаем, когда на плечо Рогова опускается сухая мужская ладонь.

Размыкаем объятия, когда меня перехватывают выше локтя, вынуждая податься назад. Учтиво, негрубо, совсем не так, как показывают в криминальных сводках федеральных каналов.

Разве что Дениса толкают, когда он пытается до меня дотянуться:

– Давай, Денис, договорились же. Пятнадцать минут прошло, наши уже едут. Цирк не устраивай! Дарья Игоревна всё равно поедет с нами, – слышу, и в отличие от Дениса смиренно киваю, и не думая сопротивляться.

Ведь всё не так, как в две тысячи седьмом. Мне не семнадцать и, как закончится эта история, я теперь знаю.