Мягкий металл

Глава 24

Прошло пару дней после нашего разговора с Йеном, точнее разумеется не Йеном, а его голограммой. Настоящий Йен поцеловал меня при нашей первой встрече, когда я только приехала в Город из Округа. Я знала точно: всем, кроме меня удалось сбежать из Корпорации. Но я не отчаиваюсь, ведь это возможность поучаствовать в Эксперименте. Я согласилась стать Евой-2 и вот уже в который раз медики обследуют состояние моих систем. У меня берут кровь, мониторируют мое давление – к моей грудной клетке прикреплен маленький передатчик, которое фиксирует состояние сердечно-сосудистой системы. Сейчас я вышла из устройства, в которое меня поместили, чтобы просканировать головной мозг. Иду к Клебсиелле, которая уперлась в ограждение вокруг манежа. Внизу круглая арена, на которой автомехи в качестве автоматонов-ассистентов помогают медикам вставлять протез людям. Похоже на очередной эксперимент от Корпорации, но не такой глобальный, как мой. Мужчина-человек, после одобрительного кивка доктора встал на протезированные ноги, и сделал пару шагов. Все это время его поддерживал автоматон. Сам автоматон передвигался на колесиках, зато у него было несколько «рук», в том числе с лазерным коагулятором на одной из них. Клебсиелла наблюдала за происходящим как королева, глядя сверху вниз.

- Кейси, ты знаешь, что такое Вавилонская башня?

Я пожала плечами.

- Согласно религиозным преданиям люди после Всемирного потопа были представлены одним народом и разговаривали на одном языке. Прямо как мы сейчас.

Мои брови удивленно полезли наверх: «Разве может быть иначе? Мы все говорим на едином языке. И всегда говорили…Или, выходит, не всегда?»

- Чтобы «сделать себе имя», возвыситься, люди решили построить в городе Вавилоне башню до небес. Им достаточно просто и легко удавалось это сделать, ведь они понимали друг друга. И знаешь, что сделал Всемогущий Бог?

- Что? – я была заворожена ее рассказами, Клебсиелла словно читала мне на ночь какую-то фантастическую историю, после которой я усну сладким сном.

- Он мог бы их убить, истребить, снова затопить водой. А он взял и сделал так, чтобы они перестали понимать друг друга: Бог заставил людей говорить на разных языках и с тех пор, они не смогли построить Вавилонскую башню. Представляешь? Вот так просто он отобрал у них эту возможность, чтобы показать кто мы

- Прости, я не очень понимаю тебя – осторожно начала я. Я не понимала к чему все эти разговоры, откровения. Что хочет и чего ждать от Клебсиеллы?

- Я думаю, Кейси, что история движется по спирали. И сейчас, мы вновь повторяем её. Люди говорят на едином языке, у нас такие возможности, да мы почти построили нашу Вавилонскую башню: мы научились отбирать плохие гены и селективно внедрять нужные нам, мы почти обрели бессмертие. Но смотри – перестали рождаться дети. Больше нет будущего, ради которого все живут, нам некому передать себя и свое наследие.

- Разве дети не перестали рождаться после ваших вакцин?

- Да, так и есть. Но я думаю наша вакцина, наш инструмент отбора, который мы сами придумали, послужил фактором отбора для всех, для всех нас.- Клебсиелла смотрела перед собой и куда-то вдаль одновременно. Она явно была не в себе, но продолжала – А потом мы придумали себе, что можем тоже быть богами – что мы можем продлить наше существование, путем клонирования, путем переселения информации нашего мозга на информационные носители, мы думали, что сможем бесконечно продлевать жизнь тех, кто может себе это позволить.

 Перед нами на манеж вышел человек – практически голый. На нем был телесного цвета костюм, который выглядел как вторая кожа. Шёл он медленно и неестественно, точно автомех. Двое ученых старательно вносили данные о этом существе в свои планшетные устройства.

- Это мой старший брат, - неожиданно выдает Клебсиелла и взгляд её полон тоски.

- Брат? – я смотрю на него и не понимаю: мужчине не больше двадцати, а Клебсиелла выглядит старше его.

- Не совсем, конечно, - говорит она и продолжает наблюдать за происходящим на манеже. Брат смотрит на нас, но ничего не говорит и точно не узнает нас.

- Это его генетическая копия. Иными словами, клон. Гены, клетки – такие же. А вот душа и сознание…

 Клебсиелла снова облокотилась о перила.

- Мой брат погиб, попав под кеб с лошадьми, когда мне было семь. К сожалению, никто не успел снять информацию с его головного мозга в реестр Хранения. Никто не додумался до этого тогда, - она ухмыляется, - шутка ли? А теперь, когда у меня есть возможность к созданию Хранилища – но нет информации с брата. Чтобы создать клона требуется много затрат: временных и денежных. Отец делал всё возможное, чтобы воссоздать его генетическую копию, но это бесполезно. Это уже не Петер.

 Я смотрю на Клеб и на секунду, всего лишь на секунду, испытываю к ней дикую жалость. Потерянная и испытывающая давление от неудач отца – она стала неисправимой перфекционисткой. И стремится ломать под это весь мир. Хуже всего то, что она действительно верит в благость своих дел.

- Это смысл моей жизни. Найти способ переселить сознание в клон. Нет, конечно, я знаю, что с умершего человека уже никак не перенести информацию. Просто уничтожить это подобие Петера, до боли похожее на него – рука не поднимается. Но я уже смирилась, что никогда не увижу его. Но представь – создать клона себя, только с починенными генами – это же так здорово!

- Я думала, вы будете использовать бодимодификанты, - говорю я.

- Предполагаю, что это будет лишь одним из этапов. Бодимодификанты не надежны. Да, они выдержат сто, двести лет. Но каждый реставрирует бодимодификанта под себя. А идиллия будущего в том, чтобы мы шли из одного организма и были похожи как единое целое! Никаких различий, никаких особенности, только идеальные мы. Один и тот же человек, размноженный на тысячи людей, в сознании которых будут разные сознания, но объединённые под эгидой Искусственного Интеллекта.