Мятеж

Глава I. Суперсимметрия

Гемисфера дышала безумием и смертью.

Это в глубинах дипа копошились иззубренные плети фрактальных щупалец — слепые, медлительные, но беспощадные в своей холодной, математически точной рациональности. Они были увлечены тем единственным, для чего тут вообще хоть что-нибудь существовало — почувствовать, локализовать, распознать, загнать в ловушку файервола любую высокоорганизованную материю, выдавить в обманчиво безопасный субсвет, после чего оставить там медленно умирать, намертво завязнув на крохотном клочке холодного пространства, не оставить от неё в итоге и следа.

Вглядываясь в протянувшиеся на декапарсеки бесплотные ганглии, хотелось зажмуриться, бежать от них на другой край Галактики, а может и дальше, в радиоактивную бездну войда, куда угодно, лишь бы больше не видеть перед собой тугие пучки бесконечно ветвящихся безглазых червей, слепо, но увлечённо просеивающих топологию звёздных скоплений в поисках самого ценного — сгустков пониженной энтропии, по недоразумению называемой нами разумной жизнью.

Увы, бежать некуда, да и бесполезно — порождения проекционного пространства гемисферы были не более реальны, чем номера, тянущиеся вдоль мерцающей паутины галактических меридианов. Сродни любому фантому, эти белёсые медленно покачивающиеся вязкие токи тёмной материи обладали одним неискоренимым пороком — от них невозможно было ни заслониться рукой, не зажмуриться — проекция светится сквозь пальцы, веки, предметы скудной обстановки саба всё так же ярко и так же страшно.

Морок можно сделать более тусклым и вовсе отключить, но не исчезнет то, чьим отстранённым слепком он является. Не исчезнет источник, его породивший, не растворится вчерашним кошмаром смертельная опасность, исходящая от этих перемалывающих пространство жвал.

Чуть сдвинь виртуальные бегунки масштабирования, и ты увидишь, как фрактальное плетение, то уплотняясь в кристаллы доменов, то почти растворяясь тонким гало на фоне свечения межзвёздных туманностей, тянется от Шпоры Ориона до самого дальнего края Рукава Стрельца, и далее серебристыми паутинками летит через пропасти голого пространства к Южному Кресту, Лебедю, пересекая в итоге весь звёздный диск Галактики.

Да, эта дрянь везде. Присмотрись — топологические близнецы пытающейся тебя сожрать твари точно так же шевелятся в килопарсеках от тебя, просеивая своим голодным взглядом периферийные шаровые скопления, холодные туманности и горячие внутренние области звездообразования. Сколько ни прячься, а от тварей не уйти. Они пришли за тобой. Именно ты их, если хочешь, и породил. Самим фактом своего здесь присутствия. Тем, что ты набрался смелости покинуть субсвет. Можно тысячи лет бегать от этих щупалец, а потом всё равно увидеть распускающуюся у тебя под носом ядовитую актинию.

Дайс разучился их бояться, но всё равно каждый раз оставаясь наедине с чернотой гемисферы, не мог удержаться от холодной дрожи. Это было сильнее его. Словно ледяные иголки сквозь глазное дно, они проникали ему под своды черепа и начинали там ворочаться, размеренно покачиваясь из стороны в сторону, путая мысли, извлекая из самых тёмных глубин сознания старые страхи, будоража давно забытые воспоминания и, в конце концов, за долгие часы дежурства превращая его мозги в однородную вязкую кровоточащую массу. Эти бритвенно-острые пространственные щупальца давно поселились в нём незримым паразитом и буквально ели его изнутри.

Впрочем, Дайсу было плевать, чего это ему будет стоить завтра, важнее было сделать дело сейчас.

Потому его саб раз за разом совался в это змеиное гнездо, пока другие, менее опытные, а может, попросту более благоразумные капитаны предпочитали ловить удачу издали, где свобода манёвра позволяла куда проще уворачиваться от плетей шевелёнки и потому пребывать в относительной безопасности.

Дайс поморщился. Какой смысл тратить драгоценный ходовой ресурс эмиттера, бесполезно прожигая лишние декапарсеки на самой периферии квадранта локализации фокуса, когда на таких масштабах каждая угловая секунда параллакса при триангуляции превращала погрешность метрических расстояний в непроницаемую преграду. Что толку знать, где цель, если после обратного проецирования в субсвет это место окажется отделено от тебя десятком лет полёта фотона.

Кольца на левой руке звонко цокнули, надевая на гемисферу второй скин. Вот ради чего они с командой раз за разом ныряли в дип, рискуя не вернуться обратно в физику, или выйти лишь навстречу скорой и неминуемой гибели.

Три сдвоенных узконаправленных эмиттера на носу саба сплетающимися хлыстами тянулись в недра проекции фрактального пространства навстречу почти неуловимому фокусу. И пока Дайс играл в кошки-мышки с чуждыми, неподвластными человеку силами и тянул время, рискуя расшибить саб о случайную шевелёнку — а флуктуации тёмной энергии в недрах дипа зачастую были непредсказуемы — восемнадцать аналитиков в своих операционных капсулах непрерывно, в три смены, продолжали искать центральный узел источника паразитной статистики, крошечный, по всем оценкам не более трёх гигатонн массы покоя, объект, неразличимый на фоне грандиозной пустоты космоса.

И дип вас всех разорви, на этот раз они его найдут.

Привычная тактическая игра — обнаружить противника и благополучно уйти. Только играть в неё приходилось собственными жизнями, да ко всему происходила она в топологическом шестимерном пространстве дипа, от топологии которого сворачивало даже лужёные мозги бортового квола, что уж говорить о дежурных навигаторах, чьи обколотые когнитаторами теменные доли впоследствии мучительно, месяцами будут вправлять на базе, избавляя каждый уцелевший синапс от малфункциональных мета-каналов, причём человек пять всё равно придётся списать подчистую.