Нереальность

Нереальность

Раздался писк зуммера и перед глазами Андрея вспыхнула красная надпись: «Внимание! До конца рабочего осталось десять минут!» Ага, десять минут… Значит надо закругляться, какой бы интересной не была работа. Андрей оторвал взгляд от монтажного стола, на котором лежала заготовка платы для ультраэлектронного блока и положил инструменты. Привычно взглянул на мерцавшее пурпурным светом окно плазменной камере, где росли кристаллы преобразователей и других деталей будущей схемы.

Перед глазами поплыли ряды цифр и букв — коды операций, номера кристаллов, степень готовности, уровень качества структуры и прочее. Большинство строк были синими или зелёными. Это хорошо. Хотя, если бы синих не было вообще — было бы совсем идеально, но такого не бывает даже этого гения Петренко. Впрочем, какой он гений, если на него трудится целая бригада студентов, а он лишь подписывает проектные задания и акты приёмки. Андрей скептически хмыкнул.

Некоторые строки были жёлтыми — значит в структуру кристаллов вкрались ошибки и всё придётся переделывать. Синие тоже означали несовершенство основы будущего ультраэлемента, но здесь несовершенство было не фатальным. Просто блок не пойдёт туда, где нужна стопроцентная надёжность. А вот красных не было вовсе. Это радовало — если параметры кристалла будут написаны красным, кристалл, на разработку и изготовление которого уходили недели (а иногда и месяцы) кропотливой работы, гарантированно пойдёт в помойку.

Привычным, почти инстинктивным движением Андрей выключил установку. Кристаллы готовы, завтра предстоит самое интересное — монтаж ультрасхем. А потом готовые ультраэлементы займут место на плате и появится новый прибор. Может это будет блок для системы управления звездолётом, а может контроллер для кухонной мороженицы. Андрей как раз закончил выключать оборудование, когда вновь зазвучал зуммер, а перед взглядом засветилась новая надпись: «До конца рабочего дня пять минут! Завершите работы, выключите оборудование и обесточьте лабораторию!». «Да знаю, балаболка!» — шутливо огрызнулся Андрей, закрывая шкаф с инструментами.

Когда появилась надпись: «Рабочий день окончен! До завтра! Счастливого вечера!», Андрей щёлкнул рубильником щитка. «Ну, вот и всё! Все предписания выполнены и лаборатория обесточена! Секунда в секунду — точность вежливость королей! — удовлетворённо подумал Андрей, добавив не без самодовольства: Королей ультраэлектронного монтажа!» Осталось последнее — Андрей аккуратно снял очки-монитор, что исправно высвечивали перед его глазами данные, таблицы, сообщения и прочее. Без них было бы несколько затруднительно — жизнь в его век расписана буквально по секундам и терять время нельзя. Очки аккуратно легли в футляр. Андрей запер дверь и с удовольствием потянулся и тут же поморщился — в голове опять толкнулся маленький, но нудный комочек тупой и надоедливой боли. Толкнулся и опять исчез. Как и вчера…

Выйдя из здания Института ультраэлектронных технологий, Андрей полной грудью вдохнул вечерний воздух. После стерильной, тщательно очищенной от пыли и прочего ненужного «мусора» атмосферы лаборатории насыщенный запахами, тёплый и влажный после недавнего дождя воздух пьянил и кружил голову. Впрочем, голова и впрямь немного кружилась, но Андрей не придал этому значения, списав всё на утомление — слишком долго сегодня пришлось просидеть за окулярами стереомикроскопа.

Уже совсем стемнело и город светился миллионами огней. Сверкали яркие вывески и таблички, сияли разноцветные фасады домов, причудливо расцвеченные подсветкой, светили фонари… Сейчас можно было не спешить — настало время отдыха. Андрей неторопливо шёл по улице, иногда бросая взгляды на встречных прохожих. Вот прошли две девушки в платьях, переливающихся всеми цветами радуги — наверняка идут в клуб. Вот солидный мужчина в элегантном зелёном костюме — наверняка какой-нибудь руководитель, не меньше… Вот прошла пожилая дама в малиновом жакете… Интересно, кем эта дама была в юности? Не иначе завучем в школе, судя по строго поджатым узким губам. Порой интересно было наблюдать за людьми, Андрею это нравилось. Ему вообще нравилась эта непохожесть людей, вещей, предметов, зданий… Это было буйство, смешение, неповторимая игра красок, форм, линий. Это было постоянное изменение, игра жизни.

«А если бы всё это было серым и одинаковым? Совершенно одинаковым: дома-близнецы, вещи-близнецы, люди-близнецы? Жить в таком мире было бы не просто скучно — ужасно!» — подумал Андрей. В кармане звякнул смартфон.

– Привет, герой ультраэлектронного фронта! — с экрана смотрела Валентина, бывшая сокурсница Андрея и предмет его обожания. — Прогуливаешься?

– Дышу воздухом. После стерильной лаборатории мой уставший организм соскучился по аэроионам, — шутливо ответил Андрей.

– Ну-ну… Только смотри совсем не загуляйся — завтра на работу.

– Это будет завтра, а сейчас — сегодня. Стоп! Завтра же выходной!

– Ты — счастливчик! А я завтра на работе.

Выключив аппарат, Андрей повернул за угол и вскоре вышел к остановке. Ультрамобиль подкатил почти сразу, а на стекле засветился трафарет с маршрутом.

«О! То, что нужно!» — Андрей прыжком вскочил в дверцу и устроился на мягком сиденье.

Ультрамобиль быстро подкатил его к дому — расцвеченной разноцветными волнами и сполохами двадцатипятиэтажке. Там на десятом этаже была его «нора», как называл свою скромную холостяцкую квартиру Андрей.

Вечер прошёл как обычно — ужин, сериал про отважных космонавтов-исследователей диких венерианских плоскогорий, журнал «Компьютерный мир», партия в шахматы с домашним компьютером, звонок родителям, душ. Всё обычно и привычно.