Нимфа с мундштуком. И мертвые восстанут

Дорога с облаками

Дорога с облаками еще никогда не была так прекрасна. Воздух под босыми ступнями густел на несколько секунд, с каждым шагом затем рассеиваясь тонкой ледяной дымкой. Илия ощущала за своей спиной крылья.

Как хорошо.

Облака в ладонях теряли свой привычный многотонный вес, мягкой тяжестью тянули Илию вниз. Они пахли надвигающейся грозой, очень сладко, как металлические острия ритуальных кинжалов, как лопасти резаков, стругающих красные ветви керуинга из глубин леса. Илия вдохнула полной грудью, прикрывая глаза и, замерев, полетела спиной вниз.

– Шалем, кўндо, [1]–­ ­­капли влажного воздуха всполохом искр метнулись вверх, плотным полотном замирая под спиной девушки. Она оттолкнулась, вытянулась в полный рост и снова сделала шаг вверх. Пальцев ног ее едва ли не касались кроны многовековых деревьев.

– Шаман Сол снова будет спрашивать, что я делала в небе, – Илия обреченно вздохнула, опять заговаривая с собой вслух. – Но облака сегодня чудесные, прекраснее, чем обычно бывают. Мама, это не потому что мне завтра полный год[2]?

Расплывшись в улыбке, девушка в последний раз коснулась облака и стремительным вихрем врезалась во влажную землю. Еще мягкая после ночного дождя почва казалась приятнее овечьей шерсти, покрывающей спальное место в шатре Илии. Она холодила ступни сильнее капель росы на траве и тонких ледяных воздушных потоков. Изо рта девушки выходили клубы морозного пара.

В лесу стоял туман. Деревья были окутаны сиреневой дымкой с запахом воскуриваемых трав. Практически отовсюду слышался аромат гиацинтов и аквиларии. Илия была рождена с этим запахом, но сердце по-прежнему учащалось каждый раз, как девушка возвращалась в поселение из глубин леса.

Сидящий на пне младший племянник шамана Сола бросил на приближающуюся Илию игривый взгляд.

– Лесная фея снова сбежала с самого утра? – он раскрыл руки, приглашая Илию в объятья.

– Моисок, твоя лесная фея еще даже не ложилась, – Илия зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Завтра полный год, еще и посвящение, я никак не могла заснуть, – соблюдя ритуал возвращения, девушка отошла на положенные два шага и подняла на мужчину взволнованный взгляд. – Шаман Сол не искал меня?

– Еще нет, похоже, он наконец-то привык к твоим отлучкам. Ты домой? Или сразу в храм?

Илия неопределенно пожала плечами, махнула рукой в знак прощания и пошла дальше. Может, глава ее и не искал, но мама наверняка: предстоящее посвящение в шаманы волновало ее сильнее, чем саму Илию. Ощущала ли она себя причастной к чему-то большему, чем простое рождение ребенка, чему-то великому, как божественное превращение, или всего лишь переживала за дочь, как любая мать? Потому что Илия сама была готова, казалось, еще до своего появления на свет. Запах аквиларии, точно дурман, заставлял все внутри сжиматься от нетерпения.

Уже завтра.

Мама мешала в огромном котле церемониальное облачение. Запах трав в кипящей воде наполнял шатер горячим и пряным паром.

– Гуляла, амин[3]? – голос во влажности воздуха звенел громче песнопений, доносившихся из храма. – Сол сегодня невероятен. Последний день его полномочий.

– Прощается, – кивнула Илия и присела на лавку. – Что это за травы, альмей[4]?

– Бисма, чабрец и мак, – к удивлению девушки, этим утром мать вела себя совершенно невозмутимо, словно не она последние дни и ночи была беспокойна и не она неустанно молилась за благополучие дочери. Словно прочитав ее мысли, женщина произнесла:

– У меня есть предчувствие, Илия. Уже восемнадцатую ночь Усолле приносит мне сны об огне, охватывающем землю. Сколько бы я ни молилась, треск пламени только громче звучит в моих ушах.

– Ты говорила с шаманом Солом? – Илия сжала пальцы в кулак. На ладони остались борозды от ногтей. – Он рассказывал мне, что ты невероятно точно предсказала мое рождение и смерть архишамана[5] Волагда. Может, и сейчас?..

– Он велел ждать твоего полного года.

Встряхнув руками, женщина затушила огонь и крикнула отца. Вместо него в шатер вошел Яколь, младший брат шамана Сола и отец Моисока, утирая пот со лба. Мать указала на еще кипящий котел, не смотря на вошедшего.

– Нужно высушить платье до завтра, помоги достать и подвесить его, – она подняла усталый взгляд и дернула плечом от неожиданности. – А, это ты, Яколь. Где Сатур?

– Отправился в лес с Кейтом и Тираком. Вернутся к посвящению, на рассвете. Тебе нужна помощь, Шия?

– Да, а ты, Илия, – во взгляде Шии блеснуло беспокойство, – сходи к Велине, поешь. И постарайся немного поспать.

Девушка покорно склонила голову и встала. Ароматы от котла смешивались с дурманящими травами с леса, начиная давить на виски, голова кружилась, и веки тяжелели. Илия зевнула под внимательным взглядом Яколя.

– Моисок сейчас тоже у Велины, он спрашивал тебя, – ненавязчиво подмигнул ей мужчина и, схватив котел за ручки, гулко ухнул. – Тяжеленный. Боги, Шия, олени легче твоей одежды!

Шия задорно толкнула Яколя в спину, подталкивая к выходу, и они скрылись за полами шатра. Илия вышла следом. Над головой пролетел снегирь, сияя красной грудкой. Привлеченный сладким ароматом цветов плодовых деревьев, он спустился достаточно низко, доверчиво паря среди людей. Он хлопал крошечными крыльями совсем неслышно, точно нежный утренний ветер, слабый настолько, что не касается даже листьев на деревьях.

– Сол закончил песнопения, – заключила Илия вслух.

Сопровождаемая привычными цветами природы и запахами трав, она свернула направо от шатра, прямо к кухням Велины. Моисок сидел на пне с чеплашкой супа, неотрывно смотря себе в ноги, активно двигая руками, опуская и поднося суп к губам. Белая кожа его сияла в свете солнца, особенно выделяясь на фоне тронутой солнечными лучами кожей Велины. Она стояла над мужчиной, скрестив руки на выдающейся груди.

– Ну невозможно предсказать пожар, который сожжет весь наш мир.

– Велина, творец пищи нашей, ты еще не устала говорить об этом? Стоит тебе посмотреть на альмей Шию, как ты вскипаешь, точно суп в котле. Не будь так недоверчива, не зря архишаман звал ее провидицей. Обожди до утра, – подняв подбородок, солнечной улыбкой он передал чеплашку женщине и встал, сталкиваясь с замершей Илией. – Илия.