Ночи Калигулы. Падение в бездну

Глава II

  Веселье продолжалось. Между столами и ложами кружились танцовщицы в коротких пеплумах. С отверстий, проделанных в потолке, сыпались на гостей лепестки роз и фиалок. Должно быть, много сестерциев потратил на этот праздник новый император.

  Подали закуску – редкие фрукты и медовое печенье. Те из приглашенных, кто был уже не в силах есть, сгребали с блюд остатки угощений и завязывали их в льняные салфетки. Позади пирующих хозяев стояли рабы с нагруженными узелками в руках или на шее.

  Звеня мечами, вошли преторианцы. Привели с собой узника – высокого, смуглолицего, черноволосого. Грязную тунику прикрывали отрепья темно-красного плаща. Впавшие щеки поросли всклокоченной черной бородой.

  - Ирод Агриппа?! – изумился Калигула. – Ты ли это?!

  - Славься, Гай Цезарь, – Агриппа тяжело опустился на колени. Тихо звякнула железная цепь, соединяющая наручники. – Счастлив видеть тебя на вершине могущества.

  Калигула нагнулся к иудею. С любопытством взглянул в изможденное лицо с длинным крючковатым носом. Взвесил на ладони звенья тяжелой цепи.

  - Нелегко тебе пришлось, Агриппа, – заметил он.

  - Увы, – вздохнул узник.

  - Всему Риму трудно жилось при Тиберии, – Гай повысил голос, чтобы слова его услышал каждый.

  Ирод Агриппа затрясся в нервном плаче. Уткнулся длинным носом в покрывало на императорском ложе и громко всхлипывал. Костлявые лопатки вздрагивали под багряными лохмотьями плаща. Смуглые длинные пальцы Агриппы вцепились в сандалии Гая Цезаря. Калигула подумал: «Некогда и я на коленях рыдал перед Тиберием, умоляя о милосердии. Теперь милосердие в моих руках, и наказание – тоже!»

  - Снимите с него цепь, – отрывисто велел он солдатам.

  Лицо Агриппы исказилось гримасой облегчения.

  - Спасибо, цезарь, – прошептал он.

  Освободившись от цепей, иудей долго потирал покрасневшие, стертые до крови запястья. Калигула с жалостью наблюдал за ним, размышляя: «Вот отпрыск царского рода, внук Ирода Великого. Отца его подло погубили родные братья, а затем жадно разделили Иудейское царство на тетрархии. Сам Агриппа притащился в Рим, чтобы выпросить у Тиберия хоть кусок иудейской земли. А очутился в тюрьме!..»

  - Я подарю тебе золотую цепь, по размеру равную железной, которой оковал тебя Тиберий, – пообещал Калигула.

  Небывалая щедрость ошеломила Агриппу. Толстая золотая цепь длиной в половину человеческого роста! Сколько тысяч сестерциев будет стоить каждое из многочисленных звеньев?! 

  - Как оплатить твою доброту, великий цезарь? – восторженно всхлипнул он. – Земля моя издревле славится богатствами. Есть женщины, стройные как газели. Есть редкие благовония, каждая капля которых ценится в одну золотую монету. Есть виссоновые ткани, мягкие, как кожа девственницы. Есть перстни и ожерелья, достойные семисот жен царя Соломона... Скажи, чего желаешь, и я положу это к твоим ногам!

  Обезумев от радости, Агриппа приложился губами к сандалии императора. Калигула рассмеялся:

  - Когда вернешься домой – устрой для меня праздник со всей восточной пышностью, – заявил он. И, прищурившись, тихо добавил: – Со всеми восточными соблазнами!

  - Твоя воля – священна, – поспешно заверил Агриппа. Не поднимаясь с колен, он перебрался с благодарными поцелуями от ног Калигулы к его лицу. Император поморщился.

  - От тебя воняет, как от немытого козла! – заявил он.

  - В тюрьме мне не позволяли совершать омовение, – пожаловался иудей. – Теперь придется очищаться сорок дней.

  Калигула поскреб ногтем подбородок:

  - Я пришлю тебе брадобрея.

  Агриппа испуганно схватился за черную бороду.

  - Нет! – округлив небольшие темно-карие глаза, пролепетал он. – Еврей без бороды – все равно, что лысая женщина!

  Поначалу Калигула нахмурился, намереваясь рассердиться. Но, представив себе лысую женщину, безудержно захохотал. А засмеявшись, смягчился.

  - Ну, твое дело, – заявил он. – Не хочешь бриться – ходи с целым лесом на лице. Но в термы загляни обязательно!

  - Конечно, великий цезарь! Конечно! – не поднимаясь с колен, кланялся Агриппа.

  Император с небрежным высокомерием махнул рукой:

  Убирайся в термы. Ты мне весь дворец провонял.

  Еврей попятился, не переставая умильно кланяться.

  - И не забуть пригласить на обещанный праздник! – крикнул вдогонку Калигула.

***

  Гай обернулся к Друзилле. Она мимолетно улыбнулась брату уголками бледно-розовых губ.

  - Оставь Кассия. Живи со мной, – тихо, лишь одними губами попросил он.

  Друзилла испуганно оглянулась на мужа.

  - Я боюсь... Что скажут другие?..

  - Какое нам дело до других? – ухмыльнулся Калигула. – Теперь я устанавливаю законы. Если захочу – издам закон, по которому брат может жениться на сестре. Бросишь Кассия? Придешь ко мне? – настаивал он.