Ноль омега

Ноль омега

  Фигуры в угрюмой массивной экипировке бежали трусцой, словно в такт невидимого дирижёра, предчувствуя ритм друг друга. Матовое покрытие чёрных нашлемных визоров и тёмно-зелёных бронекостюмов практически не отражало солнечный свет. Высокие ботинки с металлическими вкладками для пролома дверей глухо постукивали по дощатому полу. Штурмовые многокалиберные винтовки с наручными фиксаторами и глушителями, словно маятники, слегка раскачивали бегущие фигуры из стороны в сторону. Режим огня винтовок был переведён в поточный самозарядный, с автоматическим выбором боеприпаса и калибра по лучу, сканирующему окружающие материалы. Внутришлемные дисплеи ненавязчиво отображали расстояние до цели, текущие запасы амуниции и медикаментов в индивидуальных боекомплектах, степень исправности оружия и степень повреждения бронекостюма и шлема. Миниатюрные камеры возле шеи передавали изображение всего, что не попадало в поле зрения. В шлемах были одновременно включены миниатюрные наружные микрофоны для окружающей обстановки и интерком – внутренняя оперативная связь, неслышимая извне. Облачение придавало фигурам вид высоких и массивных роботов, которым удавалось передвигаться почти что с кошачьей грацией.

   Поднявшись по ступенькам, фигура в переднем ряду остановилась у толстой деревянной двери. Осторожно проверив дверь, фигура щёлкнула переключателем боеприпасов на оружии, сделала несколько шагов назад и прицелилась. Отряд замер на небольшом расстоянии от порога. Почти одновременно с приглушённым хлопком в двери появилась небольшая дыра, сквозь которую в помещение влетел патрон с дымовой гранатой. Вернув переключатель боеприпасов в обычное автоматическое положение, стрелявшая фигура вышибла дверь ногой. В проём однородным густым потоком ворвался весь отряд под ободряющие окрики по интеркому. Из-за густой дымовой завесы дисплеи в шлемах отряда стали показывать всё в инфакрасном диапазоне. Мужские фигуры в различных оттенках красного открыли беспорядочную стрельбу вслепую, прежде чем упасть без движения. Правосудию преступники были нужны живыми и, повинуясь самому сложному заданию, отряд вёл стрельбу транквилизаторами в шею. В медленно рассеивающемся дыму застигнутые врасплох люди, отчаянно стрелявшие наугад в надежде попасть в невидимого противника, казались умалишёнными. Вспышка от очередного выстрела дробовика выхватила на мгновение одну из штурмовавших фигур, с грохотом упавшую на пол. Дробь с близкого расстояния оставила на бронекостюме глубокие оспины и вмятины, нанеся сильный удар по солнечному сплетению.

   Дождавшись рассеивания дымовой завесы, по лестнице с верхнего этажа спустилось ещё около десятка вооружённых мужчин, чей огонь сбил с ног ещё несколько атакующих. Направленный каскад огня оттолкнул одну из штурмовавших фигур к открытому окну. Не в силах выпрямиться из-за новых попаданий и влекомая вниз весом собственной экипировки, фигура потеряла равновесие и исчезла в оконном проёме. Пол покрылся сотнями опустошённых патронов, прежде чем последний из оборонявшихся не упал навзничь под действием попавшего в артерию транквилизатора. Командир отряда чертыхнулась по внутренней связи, не ожидая такого сопротивления. Часть штурмовавших осторожно поднялась на последний этаж, ещё два человека из отряда встали у порога для охраны входа. Поваленная дробовиком фигура продолжала лежачь без движения на спине, ещё несколько участников штурма сидели на корточках, приходя в себя после многочисленных попаданий в шлемы и закрытые сплошной бронёй тела. Посланный на проверку следующего этажа небольшой отряд доложил, что всё чисто.

   Командир отряда подняла визор шлема и выглянула в окно, из которого упала одна из участниц отряда. Тело лежало внизу без движения, с треснувшим от сильного удара о землю шлемом. Командир негодующе мотнула головой и подошла к другому гиганту, сражённому в помещении. Сняв искорёженный обстрелом бронекостюм напарницы, командир добралась до амортизирующей прокладки с застрявшей дробью. На коже остались следы от нокаутирующего, но не смертельного удара заряда в живот.

   – Одну мы потеряли – хладнокровно подытожила командир отряда, кивнув сторону окна.

   Никто ничего не ответил. На обратной стороне визора шлема для командира высветилась информация о повреждениях брони остальных участниц штурма. Цифры варьировались от десяти до шестидесяти пяти процентов. Облачения некоторых штурмовавших потяжелели почти на полкилограмма от поглощённых пуль. Почувствовав безопасность, командир сняла шлем, обнажив причёску собранных в хвост чёрных волос и смотрящие в никуда карие глаза. Тридцатилетнее лицо без макияжа подсвечивалось пробивавшимися сквозь окно послеполуденными лучами, которые подчёркивали светлую кожу и тонкие, не дрогнувшие брови. Воздух казался одновременно привычным и непривычным, каким-то чужим. После быстрой медицинской помощи лежавшая без сознания участница штурма пришла в себя. Гидравлические усилители рук внутри экипировки, считывающие электрические импульсы мышц, помогли другой девушке поднять подругу, закованную в такой же тяжёловесный панцирь.

   Через несколько секунд по интеркому прозвучали поздравления инструктора. Учебное задание оказалось выполненным и трёхмерная голографическая симуляция отключилась. Исчезли незнакомый интерьер, уголовники, массивная экипировка, оружие в руках, лучи света и выхватываемые ими пылинки. Командир отряда Кэтрин Дженкинс обнаружила себя в знакомом помещении учебного центра, вместе с подопечными, целыми и невредимыми, там, где симуляция начиналась. Всё было действительно прежним, вплоть до настенного электронного календаря, показывавшего четвёртое апреля 2050 года. В центре зала тренировок стоял инструктор. Его поджатые губы и слегка кивающая голова выражали сдержанное одобрение.

    – Когда я убил в первый раз во имя закона, то спросил себя, дарован ли этот закон свыше или его составили в кабинетах на офисной бумаге - начал инструктор, охватывая взглядом весь зал.  – Ответ возник, когда я спросил себя, почему одно государство может казнить за супружескую измену, а другое – нет, когда я спросил себя почему в одних штатах нашей страны человеческая жизнь при одинаковых обстоятельствах оценивается в пятьдесят лет тюрьмы, а в других – в десять, когда я спросил себя, почему в одной и той же стране виновники дорожных аварий могут провести за решёткой столько же лет, сколько распространители нелицензионных фильмов. А полицейский значок и повязка на глазах Фемиды давали мне такое же право убить вооружённого подростка, торгующего марихуаной из-за безработицы, как и серийного убийцу. Так трактовалось равенство перед законом немой богини. – Инструктор на мгновение замолчал и убрал руки из-за спины. – Настала другая эпоха. Завтра вам будут присвоены первые звания. Мы благодарны вам за ваш выбор, успехов на службе. Вы свободны.