О сущности вдохновения

Роман снял уставшие пальцы с клавиатуры. Мозг еще кипел остаточными образами, но голова уже туманилась и клонилась набок. С трудом двигая мышкой, преодолевая туннельный синдром в правом запястье, Роман проверил, сколько настучал за полдня. Ого, почти тридцать тысяч знаков! Отлично поработал, можно и отдохнуть. Время промчалось незаметно, как будто только две минуты назад Роман погрузился в текст — а уже пять часов как корова языком. Зато какое насыщенное получилось утро! В каком блаженном неведении он пребывал, как глубоко нырнул в историю! Загляденье просто…

Кое-как отодвинув стул непослушными руками, Роман сделал два шага и упал на диван, прикрыв глаза. По телу разлилось тепло, на внутренней стороне век еще шатались какие-то тени, смутно различимые силуэты, в мозгу рождались обрывочные слова… но вдохновение ушло.

Что-то легкое, мягкое скользнуло по ресницам. Роман лениво приоткрыл один глаз. Белое, воздушное парило перед лицом. Писатель сморгнул. Призрачная фея в снежных одеяниях помахала ему крошечной ладошкой.

— Музам тоже надо отдыхать, — очаровательно улыбнулась она. И растаяла в солнечных лучах.

Роман зевнул. Пусть отдыхает. А он пока поспит. Может, тогда вечером еще столько же наваяет… хорошо бы…

В далеком уголке ноосферы разговаривали два мозговых слизня. Один брезгливо счищал с себя остатки снежных одеяний и смазывал тушь с глаз.

— Хорошо тебе, твой галлюцинирует — что ссыт после пива, — сказал другой с нескрываемой завистью. Был он тощий, сквозь полупрозрачное тело просвечивала сеточка голубых нитей. — А мой в творческий кризис ударился… ни слова из него не выжму пятый день… так пойдет — с голодухи помру.

— Да брось ты его, — посоветовал первый, сдувая последние кудряшки со слизистой поверхности. Внутри него сыто пульсировали алые нити. — Найди какого-нибудь начписа, они пока юные, очень восприимчивые. Такому натуманить самых дурацких идей легче легкого — и вперед, нажрешься галлюцинациями на год.

Слизень с голубыми прожилками вздохнул.

— Придется, наверное… я просто пока на своем сидел, привык к свежим образам, неожиданным поворотам... Жалко отпускать носителя.

— Жить хочешь? Жрать хочешь? Тогда не ной и ищи нового. Ну что, ширнемся новыми идеями?

— Закинемся! Нырнем в глубины! Айда!

И ноосфера с утробным плюхом поглотила неутомимых сёрферов.