Одна ночь в году

Одна ночь в году

Никто не спит в самую долгую ночь года. Огонь в камине, вино да веселье — вот то, чего нечисть боится превыше всего. А те, кому разбитная компания милее семейного круга, да невезучие, которых эта зимняя ночь застала в пути, идут в трактир.

Они появились на пороге, когда праздник был в самом разгаре. Ветер бросил через открытую дверь пригоршни снега, раскачал огни светильников, хлопнул тяжелой створкой за спинами вошедших. Двое — он и она — шагнули в заполненный смехом и песнями зал.

Конечно, на них обратили внимание, но даже в корочун никто не будет приставать к путникам, пришедшим из зимней вьюги. Напои, накорми, потом разговаривай — а как иначе? Поэтому никто не удивился, когда вошедшие, стряхнув снег с плащей, устроились в самом тихом углу, негромко поговорили с трактирщиком и принялись за принесенное прежде еды вино, не обращая внимания на любопытные взгляды.

Они были похожи. Серебристо пепельные волосы, у девушки — скрученные в простой, безо всяких украшений, узел, у юноши — стянутые на затылке. Серые прозрачные глаза. Королевская осанка. Он, хоть и был высок и широкоплеч, явно не мог похвалиться неохватными буграми мышц, какими так любят кичиться деревенские силачи. Девушка и вовсе была хрупкой и тонкой в кости, кажется, тронь — переломится.

Люди в зале давно успели перезнакомиться, сбившись в одну большую компанию. Впрочем, чужих-то было: заезжий торговец с десятком свиты, да бродячий певец, что сидел сейчас у огня, перебирая струны. Все остальные — свои, давно знакомые. Кто сбежал к приятелям от сварливой жены, кому веселее с друзьями, чем с родителями, кто с девушкой лишний раз решил свидеться. Да и не бывает чужих в эту ночь — все свои. Кто-то уже поглядывал на незнакомцев, выискивая повод для разговора. Отогрелись, поели, пора и честь знать. Да и девчонки успели положить глаз на заезжего молодца.

Подошедшая служанка, приветливо улыбнувшись, сменила им опустевший кувшин с вином. Девушка со смоляными кудрями, проходя мимо, будто невзначай коснулась бедром плеча гостя. Тот проводил ее взглядом, обернулся к своей спутнице:

 — Пойдем танцевать?

Ее улыбка вышла очень грустной.

 — Пойдем.

Звенели струны, каблуки стучали об пол, мелькали лица, разгоряченные вином и танцем. Молодой человек закружил чернокудрую девчонку. Его спутницу тут же увел в танце розовощекий крепыш.

Трещали поленья в камине, лилось вино, кружились разноцветные юбки. Они пили и плясали вместе со всеми, вмиг став своими. Шпильки тонко звякнули о пол, рассыпались по плечам пепельные кудри. Серебристый смех девушки. Разудалая песня юноши.

За глухими ставнями бесновалась метель - ей не было хода туда, где горит огонь, и веселятся люди. Плясали тени на стене. Звенели струны.

Двое встретились взглядами, улыбки исчезли с лиц.

— Скоро утро, - одними губами сказал он.

Она кивнула, начала потихоньку выбираться из толпы. Никто уже не обращал на них внимания. Так, пара равнодушных взглядов - ну, устали люди плясать, сейчас посидят немного, еще вина хлебнут и снова в круг.

—  Я почти поверила, что жива. - Прошептала она.

Он кивнул, грустно улыбнувшись, взял ее за руку.

— Я тоже.

— Выпьем еще... напоследок.

Запах хмеля и корицы над горячим вином, чад светильников, глаза спутника, полные боли. И ночь уходит - не удержать. Одна ночь в году.

Пора.

Скрипнула дверь, на миг впустив в зал уличный холод. Они шагнули за порог. Торжествующе запела метель, пелена снега укрыла двоих, рассыпалась на кружащиеся снежинки...

И только ветер одиноко выл над дорогой.