Огонь в твоих глазах. Обещание

Защитница. Глава 1. Нежданно-негаданно или все хорошее заканчивается

1.

Стрела ударила рядом с жертвой. Не убила — вспугнула.

Косой встрепенулся и дал деру, петляя, что есть мочи.

Кирра́на, перекинув лук за спину, стремглав рванула следом — это чуть ли не с детства привычная игра. Наслаждаясь чувством свободы, гибкостью и скоростью собственного тела, она, что лисица, преследовала зайца, непременно стараясь коснуться рукой мягкой шерстки. Неслась, огибая рыжие стволы сосен, перепрыгивая через коряги, пригибаясь под ветками. Охотница преследовала зверя, с каждым шагом сокращая расстояние. Загоняя. Не давая роздыху.

Мощный прыжок. Нога нашла опору на зеленом ото мха поваленном дереве. Подгнившая древесина треснула, но легкая как лань девушка уже рысью распласталась в воздухе. Кувырком приземлилась на укрытую хвоей землю, одновременно дернув косого за длинное ухо. Тот, весьма удивленный таким поворотом событий, заложил новую петлю, убегая прочь. Игра закончилась. И на этот раз охотница победила. Смеясь и тяжело дыша, она осталась сидеть на месте.

Вдруг что-то послышалось, и Киррана мгновенно напружинилась, одним движением поднимаясь на ноги. Осмотревшись, сняла лук и тихо прислонила к стволу ближайшего дерева. На лице расплылась хищная улыбка.

Едва слышно хрустнула ветка.

Кира тут же обернулась на звук.

Чуть дальше вспорхнула птица.

Пригибаясь, охотница бесшумно двинулась вперед. Теперь ничто не напоминало ту безумную гонку. Неслышно было ни шагов, ни дыхания. Движения стали текучими, как у лесной кошки. Охотница даже втянула ноздрями воздух, вмиг изменив направление поисков. Нырнула в заросли лещины, что в обилии росла у самой опушки.

И все же момент нападения она едва не пропустила.

Ми́кор налетел ураганом.

Удар. Еще один. Еще. Заблокировав все, отскочила назад, разрывая расстояние. Снова вперед — в атаку. Подсечка. Не прошла. Кира повелась на обманное движение и оказалась на лопатках.

— Девчонка, — шутливо протянул друг, подавая руку.

Охотница приняла помощь, но не смогла удержаться от шалости:

— Сам такой!

Она резко дернула руку на себя, одновременно прянув в сторону.

Теперь уже парень оказался на устланной хвоей земле. Несколько иголок застряло в темных, непокорно торчащих ощетинившимся ежом волосах. Кира уперлась коленом в мужскую спину и потянула, выворачивая руку сильнее.

— Ай! Вот я тебе!

Микор извернулся ужом, высвобождаясь из захвата. Охотница не успела отскочить и полетела, зацепившись ногой за торчащий корень. Парень тут же оказался сверху:

— Вот я и говорю — девчонка, — друг продолжил привычно подтрунивать. — Тебе бы репу сеять, коров доить, да за вышивкой вечера просиживать.

Кира дернулась, но он крепко держал ее руки. Не то что она не знала, как освободиться, но не использовать же против друга запрещенный прием? Микор же рассматривал ее находящееся так близко лицо. Жадно наблюдая, как кровь гуляет, украшая щеки румянцем. Как ветерок играет мелкими прядками русых волос, выбившихся во время схватки. Любуясь часто вздымающейся под рубахой небольшой грудью. Приоткрытым ртом, жадно вдыхающим воздух...

Неожиданно для себя парень решился. Резко наклонившись, прижался к губам подруги, срывая поцелуй, на который не давали разрешения. Кира, захваченная врасплох, на секунду застыла. Потом дернулась молодой кобылкой, скинув с себя парня.

— Эй! Ты чего?

— Ты мне нравишься, Кир, ужели не знаешь?

Друг откатился и лег на спину, мечтательно вперившись темными глазами в бегущие по небу облака. Кира топнула ногой:

Продолжение и все остальное на Л и т го ро де я есть в в к и те ле г е

— А если и знаю, чай не Киаланы Заступницы ночь! Целоваться он вздумал!

— Ой, и чего? Вон посмотри на Люту с Лами́той. Что ни вечер — крадутся в овин. Почитай вся деревня про то знает, да посмеивается.

— У них сызмальства уговор. Никому и дела нет, что они там обжимаются.

Кира, надувшись, отвернулась. Отчего-то было тревожно на душе, и ее взгляд уже который раз обратился к тропе, ведущей в деревню. Ка́ррон Защитник до сих пор не появился. Это было странно.

— Да и мы ж с детства вместе. Опора́фий одобряет. Твоя мать не против. Моя тоже была за.

Парень чуть сник, вспомнив почившую прошлой зимой тетку Олену.

— Вижу, ты у всех спросил, кроме меня!

Кира резко повернулась. Ее лицо горело от негодования, глаза гневно сверкали. Микор невольно залюбовался подругой. Какая краса выросла из долговязой девчонки! От деревенских Киру отличала особая стать: тонкая талия, гибкий, будто у кошки, стан. А кулаки на что сильные! И пусть ее грудь не столь пышна, и округлости пока угловаты, сейчас никого, кроме нее, не существовало для Микора. Даром что парни, обсуждая девок, говорили за глаза: «Не родит, уж больно худая. Странная, что с девкой делать, когда она мужские портки предпочитает? Охотится, что добрый мужик, а мне за нее козу доить?» Микор-то знал, злословили те, кто успел получить тумаков на гуляньях. Так обычно и заканчивались все попытки строптивую Кирку потискать.