Ординат

Ординат

1

Стояла поздняя осень. Поля и леса уже сбросили яркие разноцветные наряды, готовясь к холодной зиме. Но не все растения в природе послушно следовали смене времен года. Кое-где еще пламенели пурпуром и золотом «замечтавшиеся» дубы и клены, а ветки рябины манили к себе гроздьями алых ягод.

Вечерело. Багровый диск солнца медленно опускался за далекий горизонт.

Древний город, раскинувшийся посредине огромной равнины, жил своей обычной жизнью. С высоты птичьего полета можно было увидеть, что в самом центре мегаполиса, на высоком холме, сохранились развалины старой крепости, а вокруг нее расходящимися кругами неправильной формы вытянулись длинные улицы с приземистыми домами. В стародавние времена враг, проникнув за городскую стену, вынужден был по кругу двигаться к центру города-крепости, либо пробиваться с боем через каменные перегородки с массивными воротами между домами.

Эпоха войн давно канула в прошлое. Раса людей прочно заняла господствующее положение на планете, сначала потеснив, а затем почти полностью уничтожив остальные разумные народы. Утратив с течением времени военное предназначение, планировка города была изменена. Внутренние ворота в большинстве своем сняли и переплавили, а оставшиеся держались теперь постоянно открытыми. Круги старинных улиц прорезали новые поперечные улочки, превратившие город в хаотический муравейник. Сохранившиеся дома-крепости богатых горожан по-прежнему окружали обширные тенистые парки. Но перейдя в собственность городского муниципалитета, эти зеленые уголки утратили былую привлекательность. Днем на аллеях парков собирались шумные молодежные компании, а в ночное время здесь можно было легко стать жертвой ограбления.

Дмитрас, темноволосый юноша самой обыкновенной наружности, шел по центральному проспекту, втянув голову в плечи в обычной позе «С» (Смирение) [1]. Опущенные плечи, втянутая грудь, склоненная к земле голова ‑ все должно было демонстрировать окружающим покорность своей судьбе. Навстречу юноше спешили такие же, как он, обычные горожане. Иногда среди них попадались представители знатных родов. Их можно было узнать издалека по позе «Г» (Гордость) [2]. Выпяченная вперед грудь, задранный нос и надменная ухмылка на лице. Очередной знатный юнец с вензелем «СВ»[3] прошел мимо Дмитраса, поддерживаемый с боков двумя колоритно разукрашенными девицами в облегающих костюмах. «Дешевые актриски», ‑ определил Дмитрас, уступая дорогу и склоняя голову в привычном поклоне. Но тут как будто что-то толкнуло юношу изнутри. Он выпрямился и посмотрел в упор на подгулявшего вельможного отпрыска. Юнец скользнул по встречному прохожему невидящим взглядом, и вдруг встрепенулся. Он как будто почувствовал исходящую от Дмитраса волну презрения. Пьяный подросток начал что-то невнятно говорить и задвигался в руках поддерживающих его девиц. Но те испуганно взглянув на Дмитраса, поспешно потянули сына Вельможи вперед по улице. Одна из них усиленно замахала рукой, подзывая свободный экипаж такси. Дмитрас повернулся и с победным видом продолжил прогулку. Теперь его поза больше не походила на позу «С». Она была чем-то не вписывающимся в привычную для обывателя картину. Поэтому встречные прохожие шарахались от нарушителя порядка, как от прокаженного.

Рядом с Дмитрасом, по краю тротуара, с тихим шелестом скользили веломехи законопослушных горожан, склонившихся к рулю в обычной позе «С». А чуть дальше на скоростной полосе дороги мелькали мотоколяски Вельмож и прочей знати города. Сквозь прозрачные стекла было видно, что, даже оставаясь наедине с собой, Вельможи поддерживают позу «В» (Величие) [4]. Прямые плечи, плотно сжатые губы и сурово сдвинутые брови. Главную дорогу местами пересекали, выбегая из боковых улочек, широкие железные полосы, проложенные для трамваев на магнитной подушке.

На мостовую в двух шагах от Дмитраса выпрыгнул полупрозрачный зеленый гномик. Покрутившись вокруг юноши, он призывно замахал маленькой ручкой в сторону ближайшей вывески. Там над входом в магазин висела надпись «Шляпы, шляпки и другие шляпные принадлежности». Дмитрас отрицательно покачал головой. Голограмма пригорюнилась и засеменила на коротких ножках навстречу полному мужчине, важно вышагивавшему опираясь на массивную трость. Здесь «рекламе» тоже не повезло. Горожанин сердито взмахнул тяжелой палкой. Конец трости легко прошел сквозь бесплотное тельце, очевидно, не причинив ни малейшего вреда гномику. Но тот все равно погрустнел и с виноватым видом отступил к стене дома. Пожилой господин погрозил малышу пальцем и двинулся дальше, что-то недовольно бормоча себе под нос.

Дмитрас подошел к неудачливому рекламщику и успокаивающе погладил его по голове. Тот озорно посмотрел на пожалевшего его прохожего, а затем, воровато оглянувшись по сторонам, сунул ему что-то в карман студенческого сюртука. Юноша даже не стал проверять, зная, что ничего там не найдет.

Когда Дмитрас был совсем маленьким, он любил слушать мамины сказки о давних временах и всем сердцем верил в волшебных существ: гномов, фей, великанов... Как раз тогда на улицах города только-только появились первые голограммы. По чьей-то прихоти им придавались формы известных сказочных героев. Идя в гимназию, Дмитрас всегда вежливо здоровался с рекламщиками, искренне считая их живыми существами. Иногда он подолгу разговаривал с ними и даже спорил. А с одним толстым троллем так «подружился», что делился с ним своими детскими секретами. Толстяк всегда его внимательно выслушивал, а потом неизменным жестом показывал в сторону продуктовой лавки, к которой был приставлен. Дмитрас страшно расстроился, когда однажды после занятий в гимназии, не обнаружил тролля на своем обычном месте. Оказалось, что хозяин магазинчика разорился и вынужден был отключить У-силитель за долги. Тролль исчез, но его образ навсегда остался в памяти маленького Дмитраса. Шло время. Мальчик вырос и стал взрослым. После окончания гимназии Дмитрас поступил в механический институт. Но даже теперь, подробно изучая на занятиях устройство У-силителя, он в глубине души продолжал считать голограммы сказочных героев живыми существами.