Осквернители

1

Осквернители.

"Народная фантазия с большой охотой приписывала колдунам всевозможные подвиги беспричинной злобы, исходя, очевидно, из той мысли, что дьявол, которому солдуны служат, является артистом в полном смысле этого слова, придерживающимся принципа - искусство ради искусства."

История сношений человека с дьяволом. Орлов Михаил Александрович. 1904г.

1.

Кручина сидел в придорожных кустах и трясся от злости. В который раз он лупил себя по лбу, в надежде прибить десяток другой кровожадных паршивцев, но те, как ни в чем не бывало, продолжали виться вокруг. И это злило Кручину всё больше, ведь сидел он здесь уже битый час. А мимо сновали мужички с вязанками хвороста, старухи с корзинами, старики и бабы, не ясно с какой целью вообще здесь очутившиеся. До ворот было с три версты, но люд так и шлялся, будто за поворотом собирали осеннюю ярмарку. Какая-то ведьма врезалась клюкою в корягу и опрокинула лукошко с опятами, огласив округу такой бурной бранью, что покраснел бы и бондарь после ведра самогона. Прооравшись, она резво нырнула в канаву и принялась рыскать там словно ищейка, скрюченными пальцами выбирая растерянные грибочки. Материться она при этом не перестала. Правда никто, кроме Кручины, внимания на неё не обратил.

- Карга криворукая. - Фыркнул он, когда та выползла наконец в проезженную телегами колею, кое-как разогнулась и поковыляла прочь. - Где грибов-то только набрала? Дождей не было почитай две недели.

Но старуха, видать, знала здешние дебри получше его самого. Да и не только она. То и дело проскакивал кто-то с грибками да ягодками, с подстреленными кролями через плечо, или парой белок на поясе. Кручина стряхнул комара с переносицы и нахмурился. Либо здесь что-то нечисто, либо из них с Долговязым получились никудышные грибники. Равно как и собиратели ягод, а заодно и охотники. Последнее досаждало особенно.

Ни лука, ни стрел у них не осталось. Самострел, в последний раз виденный где-то в далёкой казарме, являлся теперь лишь во снах. Силки, которые они соорудили из того, что удалось раздобыть, не сработали ни разу. Ни единого разу. Вообще. Даже хромой оленёнок умудрился сбежать, насмехаясь над двумя неудачниками.

В конце концов Долговязый озверел настолько, что зарубил случайно встреченного в лесу вепря, от которого вообще полагалось сбежать. Но это в другое, сытое время. А сейчас - сожрали почти целиком, и кости зарыли поглубже. Словно собаки, на будущее. Но что ни говори, спали они тогда, как убитые, наплевав на всех тех, кто мог бы подкрасться к тлеющим углям костра.

А потом снова наступили голодные дня. Двигаясь дальше на запад, они волками шныряли по чащам, обходили разъезды и отряды добровольческой рати, толпы беглых крестьян, дезертиров и прочую шваль. Вёрсты неслись, границы сменяли друг друга, месяцы шли, а пояса приходилось затягивать туже. Но они не сдавались. И не останавливались.

Прибив ещё одного, Кручина с отвращением стёр с ладони кровавый ляпок. Следующий тут же приземлился над бровью. Кручина подождал, пока тот вгонит жало, а затем прибил и его. "Ну что ж, кровососы, за всё надо платить!"

Сумерки сгущались, просёлок потихоньку пустел. Последняя набитая тюками телега прогрохотала уже довольно давно - он не мог определить насколько, но не сомневался, что если сейчас же решится её разграбить, то вернётся не солоно хлебавши. Но грабить он не хотел. Иначе бы не сидел тут, злой и голодный, и не растрачивал бы кровь понапрасну.

Долговязому претила сама идея нападать на тех, кто не может дать сдачи. А тех кто может, он предпочитал не трогать до тех пор, пока они сами не набрасывались на него с целью изрубить, словно капусту перед засолкой. Происходило это, к слову, частенько, но тем не менее почти всегда приводило к одному и тому же результату - очередной мертвец оказывался беднее, а порой и тощее их самих. И это не могло не угнетать.

Вышвырнутые за стены, вооруженные палками доходяги с безумными глазами и коростовой кожей сбивались в стаи, нещадно губя по лесам всех, кого удавалось поймать. Губили, а порой и жрали, вырывая друг у друга куски помясистее. Но даже в таких буйных сворах всегда находились те, в чьих руках представление обретало иные масштабы. Те, кто бросали голодных безумцев на детей и калек. Те, кто давили и рвали. И упивались кровавым разгулом. Вот по причине одного из таких, они и томились в засаде.

Темнело. Комары навалились всем скопищем, но Кручина мужественно держал оборону, круша вражеский авангард одной рукой и прикрывая зверски зудевшие раны другой. За недели непрерывной практики, он порядком приноровился к подобным атакам и день ото дня отбивал всё успешнее, однако сегодня самообладание его подводило.

Невероятно хромая, мимо проковылял сгорбленный, сморщенный будто сушеное яблоко дед. На нём была красная шляпа, покрытая застарелыми пятнами птичьего помёта, да серый кафтан с кушаком, затёртый до дыр, но всё равно грязный. Кривоногий мухомор-переросток, невесть зачем выглянувший из леса. Вокруг было тихо, но он постоянно оглядывался и замирал от каждого шороха. Выглядело это малость комично, но весьма подозрительно, и Кручина взял бы его на заметку, если бы не был уверен, что его-то они и ждали. Ещё разок зыркнув по сторонам, мухомор бросил в канаву туго набитый сверток, и тут же дал дёру, спешно перебирая кривыми ногами. Хромота при этом куда-то пропала.

Кручина схватился за рукоять, приготовился. Сердце забилось быстрее. Минута, ещё одна - тихо. Тот, на кого они охотились, определённо не спешил. Он был осторожен. Вдох-выдох. Чего же ты медлишь? Еда тебя ждёт. Ох эта еда... Кручина сам заграбастал бы всё, что там было.

Чем они только не занимались: cтрогали колья, ладили виселицы, вырубали в плахах лотки, собирали костры, а однажды даже сарай сколотили. Но заработать было непросто. В городки и сёла пришлых пускали неохотно, а выдворяли с наступленьем ночи, заблаговременно припугнув отсечением головы. Платили им меньше, требовали больше, а уж кормить и вовсе отказывались, но они упорно трудились не привлекая внимания. До поры, до времени. Как-то раз Кручина напился и, позабыв все границы, сломал стражнику нос. Тот неудачно схватил его за воротник, пытаясь выгнать из-за стола. Тогда им удалось сбежать, но всё началось заново: лес, облава, голод, холод и бесконечная дорога в никуда.