Отражение

***

- Не хочу на работу! – тяжелый вздох вышел уж очень громко.
Начальник – полный урод. Коллеги - змеиное кодло. Зарплата мизерная. Зато нервов потрачено – на сто лет вперед хватит.
Каждое утро – как спор с самой собой: «идти, не идти, идти, не идти». А желание уволиться с каждым новым днем становиться все сильнее и сильнее.
Еще и это чертово воображение… Оно мало того, что разговаривает, так еще и может изменяться, издеваться и насмехаться.
- Хочу, не хочу, - говорит вторая я в отражении зеркала, - а придется.
Длинные светлые волосы отражения в отличие от моих тусклых, выглядят здоровее и пышнее. Большие зеленые глаза – сияют ярче. Отображение меняется будто-то бы накатами. Вот мое отражение – усталое, бледное, с синяками под глазами, будто не спала все три недели, как устроилась на эту работу. Моргнешь – уже другое, то, от которого просто глаз не отвести: красивое, ухоженное. Такой я могла бы выглядеть, устройся на прибыльную работу, не имей финансовых проблем и долгов…
- Вот сама и иди, - вспыхиваю от первой фразы. Раздражает вид той лучшей меня. И бесит. Сидит себе в зеркале, ничего не делает, еще и указы раздает. Тонкие губы отражения расплылись в широкой улыбке. Даже стала четче заметна небольшая родинка на правой губе.
А я не улыбалась, я плотно сжала губы от негодования и ощущения полного разочарования от самого моего существования. Если бы не первый этаж – сиганула бы из окна. Только вот толку от первого этажа. Отделаюсь одними лишь ушибами.
Несмотря на выглаженную черную юбку и белую блузку (чертов дресс-код, чтоб они там все подавились этим своим монохромом), сажусь на односпальную кровать и поднимаю ноги, обутые в туфли, прямо на покрывало. Кровать издает страдальческий звук. Благо хоть не рассыпалась под моим весом.
Увы, снять другую квартиру я никак не могу себе позволить. Денег хватило только на этот бабушкин вариант. Все равно здесь только ночую. А все время провожу на работе. Так что ни старые подертые обои, ни бабушкин ковер на полу, ни старая кровать и пыль – мне не мешали. Убираться сил никаких не было, поэтому рядом с кроватью – вся тумба была завалена косметикой. Кажется, я вчера вечером затолкала еще свои носки под кровать. Надо бы вытащить. Но похер. Был бы пылесос – хотя бы пропылесосила, а так – он сломался еще две недели назад, а веника не было.
- А вот и пойду, - улыбка сменилась насмешкой в глазах.
Дрянь такая, еще и издевается. Так странно замечать в моей же внешности такие несвойственные мне эмоции.
- Ты – живая, ты можешь и сходить, а я – всего лишь дух, заточенный в этой злосчастной раме. – Яркий взгляд зеленых глаз сменяется гневом. Вот уж не думала, что бываю такой разной.
- Тогда перестань выглядеть как я, - зло бросаю отражению. Такое чувство, будто я уже давно как валяюсь в психиатрической больнице, а таблетки от галлюцинаций санитары еще не привезли.
- Не могу, сил не хватает, - бросает отражение. – А так хотелось бы выйти, - оно закружилось на месте, мечтательно вытянув руки. Вздохнуть городского воздуха. Уверена, мир за все годы моего заточения очень сильно поменялся. Как я тебе завидую.
- Да уж… Обзавидуешься, - буркнула я, не разделяя эмоций духа. - Жизнь – боль, мир – дерьмо.
- Неблагодарная, - фыркнула блондинка в зеркале. – Ты так свободна, а не умеешь ценить то, что имеешь.
- Тогда давай поменяемся, - вырвалось случайно.
- Ты сама предложила, - внезапно обрадовалось отражение и потянуло ко мне руки. – Замена одобрена, - сказала она.
Я и моргнуть не успела, как почувствовала, вернее, ничего не почувствовала. Вообще ничего. Ни разочарования от жизни, ни головной боли от постоянных недосыпов, ни стука собственного сердца. Абсолютно ничего. Будто в одно мгновение все чувства обрубили. Теперь уже мое веселое отражение оказалось в комнате, а я – заточена в холодное серебро зеркальной рамы.
- Не скучай, - я, но не я, а дух, вырвавшийся из плена, кокетливо помахал мне рукой, выбрал с комода самый яркий тюбик с красной помадой, накрасился. Оценил себя в моем виде, поцокал языком и скрылся из обзора.

- Вот и все, - пронеслось в голове. – Кто тебя за язык тянул…