Перепись населения (второй рассказ)

Перепись населения (второй рассказ)

Переписчик населения по участку 05.028. Прохор Петров уныло добрёл по расхлёстанной тележными колёсами дороге к стационарному участку. Оскрёб об ступеньку ошмётки грязи и навоза с промокших лаптей и толкнул просевшую скрипучую дверь.

- Здрасьти.

- Проша! - обрадовалась вошедшему контролёр Прокофья Людмиловна.

- Что опять? - обречённо вздохнул Прохор, по тону начальства догадавшись, что да. Опять.

- Дак планшет висит! - пожаловалась Прокофья Людмиловна. - Ты посмотрел бы, а?

Прохор подошёл. Посмотрел. На блюдечке с голубой каёмочкой застыло, как приклеенное, наливное яблочко. Не двигалось.

- Завис, - тоном знатока заметил Прохор.

- Говно китайское! - согласилась Прокофья Людмиловна.

- Дык, а вы думали, вам "Эппл" выдадут? - фыркнул Прохор. - ПерезагрузИте.

- Думаешь, поможет? - вздохнула Прокофья Людмиловна, но послушно перевернула блюдечко донцем вниз.

Яблочко скрипнуло и сдвинулось влево.

- Щас, отвисится! - обрадовался Прохор.


- Прокофья Людмиловна! - на участок, не отреся грязей с тяжёлых, подкованных сапог, ввалилась Христинка, молодая смешливая переписчица. - Аве Проша! - приветствовала Прохора, кокетливо подмигивая.

- Что опять? - теперь вздохнула контролёр.

- Мигранты! - Христинка плюхнула зад на лавку, потрогала пальцем остывший самовар, хмыкнула с сожалением. - Переписываться не хотят!

- Эт которые? - заинтересовался Прохор. - Цыгане?

- Не! Греки! Которые тут по пути в варяги типо, а сами живут третий год без регистрации! - пояснила Христинка. - Патрокл, Понюхл, Поехл, Приехл и племянник Понаехл.

- Но. Знаю таких, - авторитетно кивнула Прокофья Людмиловна, - что, отказываются, значит?

- Не просто отказываются! - Христинка хлюпнула носом, и утёрла покрасневшие глаза. - А открыл один из них, сказал про мою маму и какой-то бал... "Я, твоя мама и бал". Какой бал? Мы с мамой по балАм не ходоки!


- Будто бы оне ходоки по балАм! - презрительно поджала губы начальница.

- Вот! Про бал этот сказал, значит. Я говорю: "Переписаться надо". А он: "Иди на хой". Где это, Прокофья Людмиловна? Хой-то?

- Далеко, деточка, в Корее, - прикинула начальница, - а потом?

- А потом выбежал ихний племянник Понаехл в одних портах и без рубахи и швырнул в меня кочерыжкой!

- Гад какой! - оскорбилась за подчинённую Прокофья Людмиловна.


Христинка чуть не расплакалась, вспомнив о причинённой обиде.

- И чё мне, таперча, всю статЕстику обгадют, подлюки!

- Может, участкового опричника позвать да сызнова прийтить? - предложил Прохор.

- Ага, щас, не можно! - отозвалась Прокофья Людмиловна. - Перепись - дело добровольное! Никого нельзя принуждать!

- А кочерыжкой в живого человека швыряться можно? - возмутился Прохор. - А на хой посылать?

- В Корею! - всхлипнула Христинка. - Это ж даль какая!

- Статья, между прочим! - напомнил Прохор. - Фулюганство!

- Однако! - крякнула Прокофья Людмиловна.

- Зовите Мухоморыча, и весь сказ! - подвёл итог Прохор.


К вечеру того же дня, прячась за широкой спиной опричника Петра Мухоморыча Блебедева, Христинка стояла у дверей худого, покосившегося домишки на краю улицы. Поодаль лузгали семки Прохор и Прокофья Людмиловна, пришедшие поглазеть на чужую работу заместо спектаклю.

- Кто тама? - послышался робкий писк из-за двери в ответ на мощный стук древка бердыша.

- Отворяй, собака! - с ленцой, без куражу, велел опричник.

- Мухоморыч, превышаешь! - без сожаления заметила Прокофья Людмиловна.

- Та ну! - отмахнулся опричник.

- Дома никого нету! - отозвались за дверью.

- А отвечает кто? - хмыкнул участковый.

- Автаатветчике! - голос звучал напугано, но более уверенно.

- Ага... - растерялся Мухоморыч. На сей счёт он не имел инструкций, и как поступить, не знал.


Прохор выкинул в кусты догрызенный подсолнух и выступил вперёд.

- Передай хозяевам, автоответчик! - потребовал он. - Что приходил переписчик!

- А хозяев нету, тока гости! - гадливо хихикнули за дверью.

- Ну, надо же! - хмыкнул Прохор. - Гости! Куда не стукнешь, то всюду гости! А ведут себя, как хозяева! Что от переписи отказались - ваше право! - напомнил сопящему за дверью автоответчику. - А что нашу девочку обидели, то совершили правонарушение, и за это я вам самолично штраф под дверью наложу! - подмигнул разинувшему рот Мухоморычу и сделал вид, что спускает портки.

Христинка конфузливо захихикала и поспешила отвернуться.

- Фу, срамище! - прорезался бас у Прокофьи Людмиловны. - Проша! Ты же цивилизованный человек!
- Лопушок мне сорви, Мухоморыч, - не смутился Прохор, оголяя задницу и присаживаясь на корточки.


- Э, пастой, падажды, нэ нада, э! - завопил автоответчик.

Дверь распахнулась, и на пороге предстал бледный от пережитого стресса глава семейного клана, Патрокл.

Из-за его спины, сжимая в смуглых тонких пальцах синие книжечки паспортов, выглядывали прочие граждане Греческой республики.

- Паспорта не надо! - поддёргивая порты, милостиво улыбнулся Прохор. - Христя! Пиши!

Христинка подбежала, встала рядом, проворно развернула пергаментный свиток:

- Сколько человек проживает по этому адресу? - затараторила радостно.

- Мы врэмэнно! - дрогнувшим голосом уверил Патрокл. - Работа! Кремль строим!

- Да хоть мавзолей! - пожал плечами Прохор. - Сколько вас?

- Зачэм перекись, нащальнике? Проблеманама работанама, не нада, нащальнике! - заблеял с сильным южным акцентом Патрокл. - Не нада перекись, нащальнике! Депортация Греция не нада, работанама здеся...

- Да кому ты нужен, - махнул рукой Прохор, - думаешь, миграционке на тебя стучать станем? Своих дел по горло! Строишь свой кремль, ну, и строй себе дальше! Веди себя хорошо, будь вежливым, в душу людям не сри, и тебе срать не будут! - назидательно молвил, отходя в сторонку, чтобы Христинке свет не закрывать. Солнце уж садилось. - Депортация! - не удержался от поддёвки напоследок. - Чё депортацию боитесь, если временно? Отработали по рабочей визе и домой, к морю!

Патрокл только вздохнул.


- Как ты его, а! - восхищался тем же вечером Мухоморыч.

Они сидели в бендежке участкового и пили не выстоявшуюся до конца ещё, но неплохо уже пробиравшую медовуху.

- А он - автоответчик! - Мухоморыч лихо отхватил бердышом тонкий пласт сала от шматочка и подал Прохору. - Я и потерялся! А ты - ну, удалой! Ну, голова!

- Да ладно, чё там, - разомлевший Прохор отхлебнул из ендовы, икнул. - Хошь, - предложил, - так зови, ежли какие проблемы с жильцами на районе. Подсоблю. Сообща разберёмся!