Попытка №5

Попытка №5

     - …Посмотри. Мадемуазель Кланьи. Ну разве она не чудесна? Эти золотые локоны… Настоящий ангел! А кожа? Ты видел? Такая белая, ровная. Ни единого пятнышка. Разве тебе не хочется её коснуться? Луи? Ты меня слышишь? Луи!
      - Да, мадам, - покривившись, ответил юноша. – Я вас внимательно слушаю.
      Как тут не услышишь, если тётушка вот уже битый час расписывает ему достоинства очередной мадемуазель. Что, впрочем, происходит каждый раз, когда они выходят в свет. «Такая хорошенькая, ты только посмотри, Луи!». «Она так мила! Вы будете чудесно смотреться вместе». «Какой голос! Послушай, Луи. Так, наверно, поют ангелы в раю». И прочее, прочее, прочее.
      Мадам д’Эстре была твёрдо намерена женить племянника, и чем больше усилий она для этого прикладывала, тем чаще юноша вспоминал, что на севере до сих пор идут сражения, и Франция отчаянно нуждается в людях. Лишившись собственного сына, мадам очень хотела подобрать Луи достойную партию, чтобы он ни в чём не нуждался. Но молодой человек был уверен, что этот способ «хорошо устроиться в жизни» не для него.
      - Опять капризничаешь? – покачала головой мадам д’Эстре, строго глядя на племянника. – Как девица, право слово! Разве Мари не прелестна?
      - Вне всяких сомнений, - холодно отрезал тот. – Сущий ангел.
      С недавних пор тётушкина настойчивость начала его изрядно раздражать. Да, она – женщина, причём уже в летах. И заботится о нём, как о собственном сыне. Вот только Луи – не он. Двоюродный брат был куда более покладист и не мешал матери устраивать его судьбу. У Луи другой путь. Свой. Он хочет всего добиться сам, ему не нужна помощь. Когда же тётушка это поймёт?
      - Ты даже не посмотрел на неё! – продолжала возмущаться мадам д’Эстре. – Несносный мальчишка! Ох, и за что Господь посылает мне такое наказание! Что не так на этот раз? Скажи мне, Луи! Когда ты уже поймёшь, что я забочусь о твоём же благе?!
      - Я вам премного благодарен, тётушка, - процедил юноша, стараясь не смотреть по сторонам.
      Ему и без того хотелось провалиться под землю. Все эти шепотки и насмешливые взгляды… Мадам д’Эстре никогда не умела говорить тихо, а уж если дело касалось строптивости племянника – о, тут она и вовсе преставала сдерживаться, считая, что о её «совершенно нечеловеческих» страданиях должно быть известно всем вокруг.
      - Ах если бы! Ты – неблагодарный мальчишка! И не смей вздыхать и закатывать глаза!
      - Хочу напомнить, мадам, что мне уже давно не пять, и речь идёт не о поломанном дереве в саду. Я не ребёнок.
      - Господи, ну разумеется! Ты не ребёнок. И тебе уже давно пора жениться. Когда ты уже это поймёшь?..
      Юноша сжал кулаки. Всё. Довольно он терпел эту «заботу». Хватит. Тётушка кудахчет, как какая-нибудь деревенская наседка! Обращается с ним как с ребёнком! И совершенно не видит, что на них уже едва ни показывают пальцем! Смеются! Как унизительно!
      - Вы хотите, чтобы я женился? – прошипел Луи, едва сдерживаясь, чтобы не закричать на весь зал. – Хорошо, мадам! Будь по-вашему! Моей женой станет первая, кто войдёт в этот зал!
      - Что ты говоришь, Луи?! – ужаснулась мадам д’Эстре, хватаясь за сердце. – Немедленно перестань дурачиться! Такого не позволял себе даже твой отец…
      - А я позволю, - отрезал юноша. – Первая незамужняя девушка или женщина. Хоть старуха. Хоть простая служанка. Она станет моей женой.
      Мадам д’Эстре побледнела.
      - Безумие! Хватит, Луи! Не смей!
      - Я всё сказал, мадам. Это моё последнее слово, и никто и ничто не заставит меня от него отступиться.
      Тут двери открылись, и в зал вошла женщина. Высокая, темноволосая, в тяжёлом платье чёрного бархата, украшенном лишь золотой вышивкой. Диана де Лавальер, вдова герцога де Лерма, недавно вернувшаяся из Испании обратно на родину.
      - Ну вот и моя невеста, - жёстко усмехнулся юноша, мрачно глядя на герцогиню.
      - Нет! – Мадам д’Эстре схватила племянника за руку. - Ты сошёл с ума! Кто угодно, только не эта ведьма!
      - Я дал слово.
      Высвободившись из тётушкиной хватки, Луи твёрдым шагом направился к мадам де Лавальер.
      В молодости эта женщина считалась одной из первых красавиц Франции, да и сейчас смогла бы легко затмить любую молоденькую прелестницу. Ко всему прочему, она была очень богата и имела обширные связи как при французском, так и при испанском дворах. Вот только претендентов на руку женщины было очень и очень немного.
      Диана де Лавальер была замужем четыре раза. Все мужья умирали при очень подозрительных обстоятельствах, а вот их вдова каждый раз становилась всё богаче и влиятельней. Уже после смерти второго мужа, якобы спьяну упавшего в колодец, молва окрестила женщину «Чёрной вдовой», а уж теперь, после трагической гибели Франсиско де Лерма, в эти слухи поверила даже знать.
      Но Луи было всё равно. Терпение кончилось. Он женится хоть на Вавилонской блуднице – лишь бы избавиться от тётушкиной опеки.
      - Добрый вечер, Ваша Светлость, - вопреки всем правилам, громко произнёс юноша, подойдя к герцогине.
      Взгляды всех присутствующих тут же обратились к ним.
      - Да вы наглец, - с усмешкой протянула мадам де Лавальер.
      Луи остолбенел. Да, эта женщина была потрясающе красивой. Но глаза! Ярко-жёлтые, будто у дикого зверя! Будто бы перед Луи не женщина, не человек, а волчица, прислужница дьявола!
      - Вы для этого подошли ко мне? Чтобы молчать? Посмотрите, господа! Кажется, слухи не лгут: один мой взгляд действительно обращает мужчину в камень.
      Со всех сторон послышался смех. Это привело Луи в чувства. Взяв себя в руки, он громко и чётко произнёс:
      - Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
      Зал тут же затих. К юноше подбежала мадам д’Эстре.
      - Луи! Умоляю! Нет!
      Она бросилась тому на шею.
      - Уйдите, тётушка, - не шелохнувшись, твёрдо ответил Луи, продолжая смотреть в жёлтые глаза. – Теперь вы молчите, мадам? Ответьте же. Окажете ли вы мне такую честь? Или мне придётся…
      - Не придётся, - вновь усмехнулась Её Светлость. В глазах будто бы что-то вспыхнуло. – Более того, я даже не буду спрашивать, что именно вас сподвигло предложить руку и сердце ведьме. Я просто соглашусь.
      Охнув, мадам д’Эстре осела на пол, лишившись чувств.