Пророк, огонь и роза. Ищущие

Часть 3. Суд и маскарад

Глава 13

О том, что случилось с её братом, Иннин узнала утром следующего дня.

— Он пытался совершить самоубийство, — сообщила Даран. — К сожалению, неудачно.

Иннин до того рассвирепела, что готова была влепить ей пощёчину за эти слова, однако сдержалась и вместо этого кинулась прочь из зала.

— Куда ты собралась? — неслись ей вдогонку слова учительницы. — Ему уже не требуется помощь, его жизни ничто не угрожает.

«А вот ему я точно влеплю пощёчину, — яростно думала Иннин, сидя в экипаже. — Он ещё вспомнит, что такое старшая сестра!»

Она ворвалась, поймала за руку одну из служанок.

— Где он?!

Её провели наверх.

Брат лежал в постели, закутанный во множество покрывал, обескровленный и неподвижный. Не спал.

— Восемь лет терпел, а тут вдруг не выдержал? — осведомилась Иннин, с силой захлопнув дверь. — Так, значит, да?

Она подошла к постели ближе.

Хайнэ не повернулся в её сторону — продолжал глядеть остановившимся, потухшим взглядом куда-то в потолок.

— Конечно, ты даже не посмотришь на меня, — сказала Иннин, сложив руки на груди. — Плохая, злая сестра! Не жалеет несчастного, разговаривает с ним так грубо! Только знаешь что? — она наклонилась над Хайнэ, схватила его за плечи и прожгла взглядом. — Я не собираюсь тебя жалеть! Ясно?

Брат, наконец, зашевелился.

— Пусти, — безразлично сказал он. — Мы давно уже не брат и сестра, какое тебе до меня дело.

— Не брат и сестра? — повторила Иннин, садясь рядом с ним на постель. — Нет, ты заблуждаешься. Это мою кровь ты вчера пролил, мои руки исполосовал ножом!

Она схватила его руку, задрала рукав и с силой стиснула перебинтованное запястье, так что на лице у Хайнэ появилась гримаса боли, но это было лучше, чем видеть на нём усталость и равнодушие.

— Мы близнецы, ты понимаешь, что это значит? — продолжила Иннин, схватив брата второй рукой за лицо и не позволяя ему уклониться от её взгляда. — Изначально мы были одним. Я и сейчас ощущаю тебя так, своей частью, своей плотью, своей половиной!

Она добилась своего: на лице брата, наконец, проскользнуло какое-то подобие живой эмоции.

— Ты никогда мне этого не говорила, — пробормотал Хайнэ, закрыв глаза.

— А вот теперь говорю!

— Ну и зачем тебе такая плоть, обезображенная, уродливая, больная? — едва слышно спросил брат. — Не лучше было бы отсечь её от себя раз и навсегда и забыть о ней, как будто никогда и не было?

— А что я, по-твоему, пыталась сделать все эти восемь лет?! — закричала Иннин. — Вот только твоё уродство здесь не причём! Больше того, не смей называть моё тело уродливым, не смей калечить его, резать, причинять ему боль, и только попробуй его убить! Мне всё равно, какой ты! Ты мой брат, я тебя люблю!

Хайнэ судорожно вздохнул, и по щеке его медленно поползла слеза.

Иннин и саму душили слёзы; она наклонилась ещё ниже, чтобы скрыть их, и, уткнувшись брату в плечо, сдавила его в объятиях.

Так она сидела несколько минут, а потом почувствовала, как Хайнэ поднял руку и слабо, осторожно обнял её в ответ.

— Дело было не только в болезни, — прошептал он ещё какое-то время спустя. — Я полюбил девушку, а Хатори с ней переспал. Я не смог этого вынести.

Иннин вздрогнула.

Слова эти оказались болезненными, точно удар в самое сердце, хотя для этого не было никаких причин — ну и что, что Хатори с кем-то там переспал? Он не муж ей и не любовник. Хотя когда-то предлагал им стать.

«Он просто спит со всеми подряд, — подумала она. — Раз даже мне это предложил после первой встречи. Бывают такие люди. Мне нет до него дела».

— И кто… эта девушка? — помедлив, спросила Иннин, из всех сил стараясь, чтобы голос был ровным, однако тут же быстро добавила: — Впрочем, не важно. Какая разница. Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь, но ведь такое случается сплошь и рядом. Случается со всеми. Твоя болезнь здесь не причём.

— Я не могу и не смогу дать ни одной девушке того, что ей нужно, — проговорил брат едва слышно. — Ни удовольствия, ни детей.

— Я тоже, — сказала Иннин. — Я тоже никогда и никому не смогу этого дать. Ты предлагаешь и мне наложить на себя руки?

Хайнэ поднял на неё глаза и какое-то время смотрел внимательным, печальным взглядом.

— Да, наверное, ты права, — согласился он, наконец. — Мы и в самом деле две части одного целого. Наши пути так похожи…

— И поэтому не смей повторять то, что ты сделал вчера! — потребовала Иннин. — Обещаешь?