Революция 20!8

Революция 20!8

Над Москвой висело зарево пожаров. Огонь нещадно уничтожал школы и садики, пожирая все на своем пути. Воздух почернел от дыма, некоторые улицы заволокло непроглядной пеленой. Столица пылала, революция рвала ее на куски, разбрасывая их далеко по необъятной территории Федерации.

В штабе Навального царило оживление. По перехваченным Лешей-Коспьютерщиком селфи из СнапЧата стало понятно, что бойцы Юнармии готовятся атаковать здание. Школьники из 6Д и 7Б заваливали окна столами, натужно хрипя вчетвером над каждым предметом мебели. Гимназисты 8А класса чинно докуривали сигареты и готовили свои телескопические рогатки, свысока поглядывая на беготню мелюзги.

Время пробило, столы встали у окон, расставленные по комнатам телевизоры одновременно включились, показывая последние расследования ФБК. Сигареты полетели на пол, огоньки потухли, небрежно раздавленные каблуками лакированных туфель гимназистов.

 Из плотного облака дыма выползли коробки от холодильников раскрашенные в флору и промаркированные номерами 200 и 300. На борту трехсотки была неровно выведена надпись «2007 – это ни вторая Чичинская, а год раждения!». Прикрываясь бронекатоном за ними двигались плотные кучки штурмовиков. Мехводы юнармейцев яросно перебирали ногами и тарахтели, имитируя звук двигателя. Коробочки неистово приближались, покачиваясь в движении. Защитники штаба начали обстрел, но укрепленный картон легко выдерживал обстрел из рогаток значками «20!8».

Трехсотая коробочка практически подбрела под штаб, когда на крыше появились несколько четвероклассников, что скинули на нее презервативы наполненные водой. Тяжелые снаряды накрыли бронекартон лужицами воды.  Он размок и, не выдержав плотного обстрела , пропустил внутрь боевого отделения значки. Коробочка клюнула носом и остановилась, экипаж превратился в груз 200. На крыше послышались ликующие крики четвероклассников. Они были хорошими артиллеристами, ведь учились стрелять по гайдам Амвея.

Бойцы из-за двухсотки остервенело закричали, желая отомстить за своих павших товарищей. Бронетехника поддержала юнармейцев  метательными шариками с зеленкой, что облила окна, перекрыв обзор навальнятам. Бронедесанники подошли вплотную к штабу, синхронно закинув в окна и двери корсары, и достали из кобур пистолеты на липучках.

Внутри грохнуло, юнармейцы ввалились в штаб, стреляя во все стороны. Оглушенные бойцы 6Б класса упали пораженные мощью липучек. Один из штурмовиков подскочил к двери во внутренние помещения, с размаху ударив ее ногой в центр. Дверь не пошатнулась, а боец упал на спину воя и держась за ногу. Злополучная дверь открылась наружу, и раненого накрыло облаком просвистевших значков. Внутри за баррикадами из портфелей засели гимназисты, озверело отстреливаясь от напора юнармейцев.

Штурмовки дрогнули. Послышались крики «Мама», «папочка» и «Я обделался, санинструктора сюда!». Однако нашелся Герой, что с криком «За Путина» прыгнул на барикады и прикрыл тощей грудью товарищей от огня. Юнармейцы оклемались. Полетели связки корсаров, разбросав баррикаду и ее защитников по комнате. На секунду все притихло. Казалось защитники закончились, но в этот момент на оглядывающихся штурмовиков, из плотного облака пороховой гари, вынырнули опаленные навальнисты, размахивая учебниками. Завязалась рукопашная схватка.

Русский пошел на русского. Школьник пошел на школьника. Учебники физики скрестились с наставлениями по НВП. В пылу ожесточенной схватки послышались крики «Ивангай бог», «Передайте Марьяне Ро что я ее первый подписчик», «Подсосали фраги!».  Один атакующий шестиклассник выкрикнул «Я ваюю за Фостерса!», но был в тот же миг коллективно забит юнармейцами и адептами Навального. Пол стал скользок от пролитых слез и соплей, по помещению летали сотни страниц учебников, хаотично перемешиваясь.

Казалось, что возник паритет сил, но выучка юнармейцев, вкупе с уставом гарнизонной службы, нунчаками из сарделек и селфи-палками, одолела сопротивлениенавальнят. Стена школьников дрогнула. Уцелевшие бойцы 6Б и 7А покинули штаб, пробившись сквозь окно. Но не успели они пересечь улицу и укрыться в падике, как их, бегущих в полный рост, накрыл пулеметчик Юнармии из страйкбольного ПКП с тюном на 300 м\с, адски хохоча и крича обидные ругательства о покемонах.

Над штабом повисла тишина, изредка нарушаемая одиночными хлопками связок корсаров внутри здания. Последних спрятавшихся навальнистов выкуривали из комнат. Дверь в серверную распахнулась. Многочисленные телевизоры почернели, прервав вещание с ютуб канала. Ящики с листовками запылали синим огнем, обильно политые боярышником. Штурмовики, ликуя, высыпались из штаба, на ходу делая селфи в снапчате, не подозревая о тихо рокотящем над ними квадракоптере «Вовике». Манипулятор разомкнулся, вниз, с тихим свистом, полетела связка коробок говяжьего доширака. Ужас застыл в глазах Юнармейцев. Над полем брани поднялись облака приправы, превратив Московскую уличку в филиал Аушвица. Живым не вышел никто.

Пламя революции разгоралось, все больше школ вспыхивало, все больше навальнистов облачались в простыни с восклицательными знаками и выходили на улицу. Маховик новой гражданской войны раскручивался, с предвкушением готовясь вовлечь в себя многочисленные регионы федерации. Все только начиналось.