С любовью, твой падший.

С любовью, твой падший.

Вам известно, что самые крупные беды сначала обрушиваются на наши плечи? И если вас все же затронула беда, знайте, это мы не справились, сломались под натиском вашей проблемы. Но мы бились изо всех сил с накатывающей грудой бед, ломали свои крылья, скребли ногтями, так что они крошились. И не справились. Мы не всесильны.
И я тоже.
Ее звали Ритой. С малых лет я следил за этой девочкой, выросшей в детском доме без материнской ласки и слов одобрения. Она была очень кроткой и доброй, казалась хрупкой, как цветок розы. Ее шипами была какая-то внутренняя сила, заставляющая идти вперед и бороться. Бороться с тем, с чем я не справлялся.
За ее тихую натуру, Риту невзлюбили дети. Они издевались над ней. Однажды, мне удалось смягчить слишком сильный удар, но девочка все равно получила сотрясение мозга.
Но мне Рита очень нравилась. Я видел в ней того, чего не видел никто из людей - ее чистую, как родниковая вода, душу. Рита не держала долго ни на кого зла. Она умела прощать. Я не умел. Я запоминал всех, кто делал ей больно, из-за кого она тихо плакала ночами, закусив зубами подушку.
Я знал, что в один прекрасный день, эти люди за все заплатят.
В десять лет Риту взяли в семью, но и там не обошлось без проблем. Приемные родители только тратили деньги, которые давались государством на содержание ребенка. За малейшую провинность били, не давали еды, запирали в комнате.
И вот, когда я увидел, как семнадцатилетняя Рита соглашается на любую работу, только бы накопить денег и сбежать прочь из дома, я не выдержал.
Я пришел к Архангелу и потребовал, чтобы он как-то помог девочке, но тот отказал.
Рита шла по темной улице. Не было ни одного человека. Только силуэты деревьев пугали ее воспаленное воображение. Она устала. Устала ходить от одного работодателя к другому, устала раздавать листовки и таскать тяжелые подносы. Ее только что выгнали, даже не дав денег за тяжелый труд. Просто вытолкали из ресторана через черный вход. Из-за усталости девушка упала и ободрала колени до крови. Единственные джинсы были испорчены.
Рита присела на скамейку. Слезы катились градом. Возвращаться домой не хотелось. Она сидела и тихо плакала, изредка вытирая рукой то слезы, то выступающую на коленях кровь.
Я метался по своему облаку, словно тигр по клетке, не зная, что предпринять. Мне словно сдавили горло невидимые руки. Я задыхался, как задыхалась в рыданиях Рита.
Она поднялась и, пошатываясь, продолжила путь. На тропинку парка наступил майский довольно прохладный вечер, но Рита шла в футболке и обнимала себя за плечи. Ей было холодно, но я не мог ее даже согреть, хотя желал этого всей душой.
Тень, которая появилась за спиной девушки, испугала меня не на шутку. Рита просто же не заметила ее, а когда увидела, остановилась. Она не собиралась сопротивляться. Огонь мятежа в ее душе был затушен солеными слезами.
- У меня нет денег, - не оборачиваясь, произнесла Рита.
Ее голос был спокоен. Она не могла даже предположить, что мужчине, который стоял позади нее, нужны не деньги. Он схватил ее за руку. Молнией сверкнул оскал на его лице. Рита сжалась в комок.
- Пожалуйста, не трогайте меня, - я слышал, как трепещет в ее груди сердце - маленькая птичка, пытающаяся спастись из клетки.
- Раздевайся, - насильник впился пальцами Рите в плечо. К ее горлу оказалось приставлено лезвие.

Я застыл, не в силах пошевелиться, хотя должен был тут же что-то предпринять. Сразу огородить ее от этих бед. Успел потерять хватку. Устал каждый раз вытягивать свою неудачливую, но такую любимую подопечную.

За все это время я был несколько раз близок к тому, чтобы стать падшим, но каждый раз мне удавалось отойти от края бездны, в которую так легко было упасть.

Непослушные тонкие пальцы девушки стали расстегивать пуговицу на джинсах.
И это привело меня в чувство. Мне виделся только один выход из этой ужасной ситуации. Я больше не думал, что могу оказаться падшим, убив человека. Я просто хотел спасти ее. Просто спасти. Вырвать из рук этого мерзавца.
Стремительное падение. Я чуть было не сломал крылья, пытаясь остановиться. Я видел их. Риту и мужчину сзади нее, спешно расстегивающего свой ремень. Я появился незаметно.
Кровь внутри меня кипела, обжигая изнутри. Острый, холодный клинок вспорол горло нападавшему. Капли крови окропили асфальт. Мужчина упал, захлебываясь багровой густой жидкостью.
Я почувствовал, как моя собственная кровь забурлила. Она сжигала меня изнутри. И этот огонь перешел на крылья. Они занялись алым пламенем, но мне было все равно. Я нежно обнял Риту и погладил по голове.
- Теперь тебе никто не причинит вреда. Я буду рядом. Хочешь, они все умрут? – предложил я ей, наблюдая, как перья чернеют, обугливаются.
- Кто ты? – едва разлепляя побелевшие пересохшие губы, прошептала девушка.
- Единственный, кто любит тебя. А теперь уходи.
Но Рита не ушла. Она осталась стоять и смотреть, как я горю изнутри, как ломаются и отваливаются мои крылья. Как я становлюсь чем-то ужасным, темным, жаждущим мести и багровых капель на своих руках.
- Они все заплатят. Ты больше не будешь плакать. Они умрут. Все умрут, - я повторял это, пока кровь не перестала кипеть, повторял, пока лежал на холодном асфальте, проваливаясь в бред. Эти слова не дали мне погибнуть, эти слова, словно деготь расползлись по моей душе.
И только холодные руки Риты, оказавшиеся вдруг в моих ладонях, лишь ненадолго смогли отсрочить смерти тех, кто был виновен в ее слезах.

Для меня осталась только одна истина – все виновные умрут, и Рита не должна узнать, что связана с этим. Ее душа должна остаться чистой и незапятнанной.

- Люблю тебя… - говорю я тихо, представляя милое лицо девушки, пока убиваю очередного ее обидчика.