Сад императора

Сад императора

Утро

Сун Фань пробиралась в сад через решётку, спрятанную глубоко под водой, потому что была очень худенькой и любила нырять. В первый раз она просто удирала от братьев, во второй — потому что свистнула утиную ножку из тарелки у стражника, в третий — так как заприметила в том саду плодоносящую грушу.

А затем она стала ходить туда просто так, почти каждый день. Ей нравилось выбираться из озера, ложиться на тёплый камешек, чтобы обсохнуть, а затем молчаливо бродить по саду, в который никто не ходит, кроме неё. Там были разбиты клумбы с невиданными цветами — и ярко-красными, и жёлтыми, и фиолетовыми; там струились каналы, прозрачные, словно роса; там было много-много прекрасных мостиков и пагод, от вида которых у Фань заходилось сердце. А ещё — стоял на вершине пригорка Будда. Пузатый, весь золотой, с проницательным взглядом — и совершенно покинутый. Одинокий! Сун Фань приходила его навестить и ни разу не встретила перед ним дымящейся палочки.

Так что с некоторых пор крошка Фань, дочка простого крестьянина, всегда полуголодная и босая, навещала несчастного Будду, который казался ей ещё более одиноким, чем даже она сама.

— Кто же поставил тебя сюда, милый Будда? — сетовала она, выкладывая на алтарь несколько спелых груш и оставляя себе одну. — Ты смотришь на всех с вершины холма, но смотрит ли кто-нибудь на тебя?..

И Сун Фань ложилась на широкую перекладину в пагоде, где стоял Будда, свешивала одну ногу и качала ей, полдня напролёт глядя в небо, на верхушки деревьев и большой-пребольшой дворец, который был недалеко отсюда. На дворец она смотрела чаще всего — ей казалось, что она может увидеть шныряющих туда-сюда слуг, стайки евнухов и — даже — отблески украшений новой императрицы.

Лишь несколько дней спустя Фань встретила кого-то ещё.

Поднявшись, как всегда, по ступеням из камня, набивая живот грушами и веселясь, она вдруг увидела за кустами шёлковые одежды. Сун Фань спрыгнула с дороги в заросли, испугавшись, и замерла. Каменный лев оказался прямо перед ней, обнажив свои острые зубы, и она обняла его покрепче, чтобы не задрожать.

«Кто-то ещё пришёл к Будде!» — догадалась она.

И простояла вот так, почти не дыша, несколько долгих-долгих минут. Но когда её не нашли (и даже не попытались), Сун Фань осмелела: ей стало любопытно, что же за человек вспомнил наконец-то о Будде.

— Кто он таков? — спросила она у льва.

Крошка Фань вдохнула поглубже (для храбрости) и пробралась к алтарю через кусты, тихо-тихо ступая. И вот, затаившись среди деревьев, крошка Фань смогла увидеть зажжённую палочку, и через дым, через духоту летнего сада — юношу, стоящего на коленях перед статуей Будды. У него были тонкие черты лица, а голова выбрита — лишь одна коса свисала до самого пояса. Он сидел, как будто и не дыша, прижав руки ко лбу. Сун Фань не умела так смиренно молиться!

Он показался для Фань очень странным и, наверное, неземным.

И стоило ей так подумать, как юноша резко открыл глаза. И не глядя на Будду, как полагается, а глядя прямо в её глаза.

Сун Фань замерла. Через лёгкую дымку она смотрела в ответ, пока юноша не моргнул и не разрушил этим их общее замешательство.

Подобрав подол, Сун Фань бросилась вниз без оглядки, громко шлёпая босыми ногами по ступеням из камня.

Не успела она далеко убежать, как настиг её возглас:

— Постой! — услышала Сун Фань, снова скрываясь в кустах.

Юноша спускался, шелестя рукавами, и прыгал сразу через две ступеньки, лишь бы настигнуть бедную Фань. Он внимательно оглядывался и крутил головой, но Сун Фань забилась за статую льва среди кустарника и перестала дышать.

Однако что-то её всё-таки выдало, потому что юноша остановился на ближних ступенях и громко сказал:

— Я не обижу тебя, — а затем наклонился к тому самому льву, за которым свернулась Сун Фань, и добавил: — выходи.

— Простите меня, господин! — сразу кинулась ему в ноги Сун Фань, не поднимая глаз. — Я случайно пришла в этот сад и увидела Будду — а как же можно пройти мимо него, не помолившись?

— Случайно? — удивился юноша.

Сун Фань покраснела и схватилась за уши.

— Честное слово! Я здесь первый раз в жизни!

— И груши ты не срывала, а просто нашла.

Крошка Фань аккуратно оглянулась и ахнула. Оказалось, что она выронила почти все груши, когда бросилась на колени, и теперь они лежали возле неё, уличая во лжи.

Сун Фань зажмурилась от испуга.

— Господин, я не нарочно, — выпалила она. А затем робко подняла на юношу взгляд: он показался ещё выше, чем прежде, и дракон с его одежды смотрел прямо на Фань, словно не вышитый, а живой. — Я пришла, чтобы навестить одинокого Будду — ему очень скучно совсем одному…

— Всего лишь?

— Всего лишь.

Юноша потопал ногой в раздумьях. Он сложил руки за спиной, наклонился, прищурился. Сун Фань показался он смутно знакомым — в первый и последний, пожалуй, раз.

— Знаешь ли ты, чей это сад? — спросил он вдруг.

Сун Фань пожала плечами:

— Нет, господин.

— Хорошо, — кивнул юноша.

— А чей?

— Я тоже не знаю.

Крошка Фань посмотрела на него недоверчиво. Юноша это, должно быть, почувствовал и в одно мгновение переменился: он присел возле Фань и начал собирать груши.

— Я просто захожу сюда через проём в стене, когда получается, — пояснил он с улыбкой.

— Проём в стене, господин?

— Можешь звать меня братцем. Или, знаешь, — озарилось его лицо, — зови даже просто — Линь! Хорошо?