Сань, ну мы же дружим

Глава 1

Я высовываю голову из окна второго этажа нашего дома. Домика, скорее, потому что он небольшой и уже достаточно старый. Ба часто шутит, что тридцать лет это не возраст, но я думаю, это все же больше про людей, чем про здания.

День наверняка будет жарким, но пока на улице свежо, и я вдыхаю полной грудью это многообещающее утро. Пахнет пионами, росой на зеленых листьях клубники и сигаретным дымом.

Тогда я свешиваюсь из окна сильнее и кричу:

- Ба, ты снова куришь?!

Вижу, как в небо поднимается белый дым, и смуглая старушечья рука машет мне с зажатой в пальцах сигаретой.

- Санечка, «снова» это ты имеешь ввиду со вчера или с той сигаретки в четыре утра, когда мне не спалось?

- Ба!

- Я семьдесят два года Ба, - кричит она из-под крыльца, - а курю я из них пятьдесят!

Я прикрываю глаза и шумно выдыхаю.

Затем захлопываю окно и раздраженно тереблю нижнюю губу пальцами. Я просто уже не знаю, как отучить эту женщину курить! Конечно, разве может соплячка едва за двадцать учить жизни свою бабушку? Но пока у нас никого больше нет, я попыток не оставлю.

Полная решимости прочитать для Ба очередную лекцию о вреде курения, я скидываю большую футболку, в которой спала, прямо на пол. Надеваю белую майку и свободные джинсовые шорты. На пару секунд задерживаюсь у зеркала, собираю светлые волосы в небрежный пучок. Пальцами приглаживаю непослушные брови, спасибо хоть, что они темнее моей блондинистой головы.

Ладно, так сойдет, я все равно сегодня никуда не собираюсь.

Тогда я выбегаю из своей комнаты, с размаху открыв дверь и бегу на первый этаж, стуча босыми пятками по ступеням.

Тамара Николаевна уже на кухне гремит сковородками и безмятежным тоном интересуется:

- Куда торопимся?

- Рассказать тебе, как ты не права.

- Ох, Саня, если бы я брала по рублю каждый раз, когда слышу, что я не права, - она качает головой и резко меняет тему, - блины будешь?

Я хмуро смотрю на то, как она замешивает тесто. А потом усаживаюсь на стул с ногами и говорю:

- Буду.

Я открываю в телефоне мессенджер и пролистываю сообщения из диалога нашего коттеджного поселка. Ба выхватывает гаджет у меня из рук и указывает им на дверь ванной:

- Не видела, чтобы ты умывалась.

- Не видела, чтобы совершеннолетнему человеку приказывали умываться.

Тамара Николаевна выливает половником тесто на допотопную сковородку и парирует:

- Ну ты же пытаешься отучить меня курить, а мне уже давно есть восемнадцать.

Я закатываю глаза и иду в ванну. У меня на втором тоже есть маленький санузел, но мне больше нравится тут, места больше. Пока я чищу зубы, уставившись невидящим взглядом в раковину, мои мысли блуждают где-то далеко. Пытаюсь избавиться от ощущения тревожности, которое преследует меня уже несколько недель. Я и диалог коттеджного поселка читаю именно поэтому. Как будто могу увидеть там сообщение типа «Саша, твои призраки прошлого вышли на тропу войны, сиди дома и не высовывайся». Но, по правде говоря, я вижу там только ругань из-за смородины, которая лезет в чужой огород. Можно подумать, это большая проблема. С другой стороны, уж моя проблема – и подавно не такая уж большая. Я умываюсь и внимательно смотрю на себя в зеркало. Веснушки ярко выделяются на загорелой коже. Радостно смотрят на меня с переносицы, скул и щек. Ба всегда говорила, что это поцелуи солнца. Что ж, не самая плохая выдумка, чтобы утешить внучку.

Я возвращаюсь на кухню, где меня ждут блины, заботливо свернутые треугольничками на моей тарелке.

- Кофе? – спрашивает Ба.

Я киваю, засовывая блин в рот почти целиком.

- К Зуеву внук приезжает.

Давлюсь и кашляю, укоризненно глядя на Тамару Николаевну. Огромный блин буквально встает мне поперек горла.

Она пожимает плечами и окунает свой блин в пиалку с вареньем.

- Ты с сахаром бы тоже притормозила, - говорю я, когда наконец проглатываю.

- Поговори мне тут еще.

Я дую на свой кофе в любимой кружке с цветочками и стараюсь на смотреть на Ба. А она, в свою очередь, пристально наблюдает за мной. Ненавижу ее проницательность!

- Говорят, что он совсем скоро приезжает.

- Вы с бабками это уже несколько недель обсуждаете. Я уже вообще сомневаюсь, что это правда.

- Как будто ты сама не знаешь.

- Ба, - предостерегающе говорю я.

- Как скажешь.

И если бы я плохо ее знала, что подумала бы, что она сдалась. Но это, конечно, не так. Она просто временно отступила. Ба никогда на меня не давит слишком сильно.

Я с грохотом отодвигаю стул и встаю.

- Пойду пройдусь.

- Кофе возьми, - советует она и ядовито добавляет, - может поправит тебе настроение.

Я показываю бабушке язык и, схватив кружку, удаляюсь. Сначала здороваюсь с Гердой, нашей овчаркой, и отдаю ей блинчик, который прихватила с собой. Прогуливаюсь по огороду, инспектируя грядки и деревья. Потом открываю калитку, подперев ее высокими граблями, и критически оглядываю газон. Косить пока не нужно, но какой-то придурок снова оставил у нас в траве бутылку пива. Я наклоняюсь за ней, и в этот момент слышу бархатистый голос, который парализуют каждую клеточку моего тела.

- Привет, Василек.

Только один человек называл меня так. Самое милое прозвище для Саши Васильевой. Я даю себе всего секунду на то, чтобы справиться с эмоциями. Потом медленно поднимаюсь, держа в одной руке кружку с цветочками, в другой брезгливо сжимаю чью-то бутылку. Я сто раз воображала эту встречу, но никогда в моих фантазиях я не выглядела так по-идиотски. Но жизнь вносит свои коррективы. Я поворачиваюсь и заставляю себя произнести всего одно простое слово, хоть губы едва шевелятся:

- Привет.

Вот он. Мой призрак из прошлого, бывший лучший друг, моя первая любовь, а теперь – просто никто. Фантом. Предатель. Чужак. Стоит в белой футболке, узких легких штанах в полоску. Он повзрослел и, как бы сказала моя Ба, возмужал. Уже не мальчик, молодой красивый парень. Когда мы виделись последний раз, у него не было татуировок, а сейчас они подчеркивают его рельефные руки с выступающими венами. И хоть внутри у меня все внутренности сворачиваются в тугой узел, я поднимаю подбородок повыше. Я обещала себе, что никогда больше не покажу ему своих эмоций.