Седьмое слово Евы Махони

Седьмое слово Евы Махони

Подарок был необычным: разноцветные пирамидки-мелки, шесть штук.

   Необычность - в дарившем, и ее словах: фея-крестная не делал простых подарков и ничего не говорила просто так.

   - Писать главное. Сбудется.

   Сказала и исчезла: с феями-крестными всегда все странно.

   Где-то на краю вселенной машина судеб стала раскручивать шестеренки для нового человечка приходящего в мир.

   Ева.

   Первое слово написали за нее.

   Радостно-желтым.

   Мелок-пирамидка исчез, кто-то прошептал "ведьма" поминая фею-крестную.

   Было это почти за год до рождения Евы.

   Потом вдруг - она - Ева - внезапно начала быть: смешное создание на непослушных заплетающихся ножках. Далее вихрастый подросток с короткой стрижкой и чертенком в глазах. Затем девушка все с тем же чертенком и кучей забавных тараканов в голове.

   Мелки пылились то в комоде, то на чердаке, то в подвале: периодически всплывая во времена переездов или торжеств.

   Иногда, в переломные моменты, она вспоминала о подарке.

   Обида извела зеленый мелок, оставив долгий привкус горечи и ранив душу кучей утрат.

   Раны были настолько сильны, что серый мелок отчаянно вывел "одиночество" - и оно уверенно и надолго пришло в жизнь Евы.

   Дальше были попытки убежать от себя.

   Тщетные.

   Однажды, на краю Земли, в дешевом мотеле, дрожащие пальцы вывели и вовсе страшное.

   Хорошо: дописали страшное не до конца.

   Плохо, что четвертый мелок исчез, оставив угольную пыль на полу, тонкие шрамы на запястьях и вой скорой в ушах.

   Четвертое было затхлым и тусклым, словно бормотуха неясного разлива с неизбывной горечью после приема.

   После него сложно было начинать что-то сначала.

   Сложно было вообще жить.

   А пирамидки размокли, кто-то нечаянно их раздавил, превратив в треугольники.

   "Надеюсь, не потеряли силу" - подумала Ева, мусоля синий и красный огрызки.

   "После пятого и шестого обязательно придет седьмое. Хоть и не по правилам феи, но они всегда идут друг за дружкой, иначе и быть не может" - рассудила Ева, старательно выписывая на грязном полу дешевого мотеля Веру и Надежду.