Школота!

2.8. Что случилось под чинарами...

2.8. Что случилось под чинарами…

Как только Ленка, взвинченная продуктивной полемикой с Андреевой, вылетела из кабинета литературы, Камал бросился за ней вдогонку. В приступе слепящей ярости он даже забыл, что вообще-то они с Лемешевой друг друга игнорируют. Настолько нестерпимо у «смотрящего» чесались руки настучать обеим полемисткам по их высокоумным головенкам. Обеим, но в особенности «победительнице», раз поле осталось за ней.
Как будто трудно было Лемешевой сразу сообразить, что они с Лёкой читали разные издания проклятого «бронепоезда»! И неужели нельзя было легко и непринужденно отправить, чертов бронепоезд по рельсам цивилизованной, научной полемики? Лёка тоже хороша, но с нее спроса нет. Она все еще несмышленыш. А вот с Лемешевой следовало спросить за этот цирк при посторонних по всей строгости неписаных законов! И ведь наверняка, эта лиса, в глубине своей коварной души, наслаждалась ситуацией.
Тайное противостояние Илоны Бектемировны и Ленки Лемешевой, может, и было для кого-то тайным, но только не для Камала. И вот теперь он решил, что Ленка с литераторшей посчиталась, воспользовавшись удобным случаем. К чести Илоны, следует заметить, что она сама ни в чем таком Лемешеву не подозревала и была абсолютно права. Мстительность и коварство, две неряшливые птицы, никогда бы не посмели угнездиться в легкой Ленкиной душе. И даже мимо на бреющем полете они над ней не пролетали.
Итак, Камал, вне себя вылетел в коридор вслед за Ленкой, но Ленки он там уже не обнаружил. Только ее приметная косичка, как хвост лисы огневки мелькнула, отразившись в застекленной створке двери, ведущей на лестницу. Камал мигом сообразил, что упертая читательница понеслась в библиотеку за «своим»вариантом шедевра Всеволода Иванова. Он ринулся за коварной лисой и только кивнул на ходу Неверову, который куда-то тянул упирающуюся зареванную Лёку, как маленький юркий катерок, высокую бригантину.
Легконогий Камал обошел парочку на повороте и, перепрыгивая через ступеньки, помчался с грохотом по лестнице вверх. Но уже на площадке второго этажа опомнился. Он ведь игнорирует эту мелкую подлянку! Нет, разговаривать с Лемешевой ему по-прежнему не позволяет чувство собственного достоинства. Но и вернуться обратно и пройти мимо пары Неверов Андреева сейчас, когда он только что пронесся мимо них с непозволительно неприличной поспешностью, оно Камалу тоже не позволяет. Парень призадумался. Жить с таким чувством собственного достоинства, конечно, нелегко, но что поделать. Придется, ведь стоит только раз оступиться, и кто о твоем достоинстве вспомнит?
Камал перешел на неспешный шаг и направился к распахнутому окну в коридоре-перемычке второго этажа. В окно дышали кронами молодые чинары. После коротенького, совсем не осеннего дождика, смывшего с них пыль, листья, еще совершенно зеленые, тихонько шелестели под легким ветерком. Капли оставленные дождем дрожали на них и сверкали на солнышке.
Камал устроился на подоконнике и решил успокоится и полюбоваться плещущим питьевым фонтанчиком под чинарами. Из-за разросшихся деревьев, закрывавших густыми кронами окна до третьего этажа, школьный двор совершенно не просматривался. Только у того окна, где расположился Камал, кроны двух соседних деревьев образовывали прогал, и открывали обзор на плещущий фонтанчик и садовые белые скамейки вокруг него.
Камал перевел дух. Лёку догадливый Неверов явно тянул под лестницу, чтобы скрыть ее хрустальные слезы от докучливого внимания одноклассниц. Ребята ринулись на волейбольную площадку, «смотрящий» слышал их смех и ликующие голоса, когда они пересекали двор. Там сейчас вся школа, но Камалу идти к болельщикам почему-то не хотелось. Он, конечно, не станет мешать беседе Сереги с Лёкой. За этот участок своей ответственности он мог и не беспокоиться.«Начштаба» сам с Лёкой разберется и вправит ей мозги. Следовало решить, кого натравить на Лемешеву, терпением Сереги злоупотреблять не хотелось. Может поручить это дело Азарову? Камал рассеянно окинул взглядом скамейки у фонтанчика и застыл. А потом сорвался с места и едва не сбил кого-то на лестнице с ног…

***

Во дворе под чинарами у фонтанчика с питьевой водой директор распорядился поставить скамейки. Он надеялся, что его драгоценные ученики будут собираться там и вести умные беседы, как в роще Академа в Афинах. Директору эта идея про рощу пришла в голову после того, как он начитался «Словаря античности», подаренного ему греческой диаспорой Самарканда.
На школьной линейке первого сентября Рахим Ахмедович, потрясая увесистым античным словарем, рассказал ученикам про героя Академа, его подвиги, рощу и Платона, и призвал всех собираться на переменках под чинарами у фонтанчика и вести академические беседы. Но ученики под чинарами в роще не собирались, и на скамейки не рассаживались. Они предпочитали носиться по двору, как угорелые, насидевшись в классах. А если забегали в рощу «Академа», то только затем, чтобы прильнуть на пару секунд к питьевому фонтанчику, и с криками уносились прочь. И что больше всего огорчало директора, что громче всех кричали и интенсивнее всех носились по двору, обегая рощу, как раз юные сыны Эллады. Что им, в самом деле, за дело до их национального героя Академа! Э? Когда это было!
Может, все дело было в том, что настоящая роща выросла вокруг могилы героя. В роще же, которую директор безуспешно прочил на роль школьной академии, никого еще не похоронили. Пока…