Скиталочка. Куда он, туда и я

Глава 6-2

Вот казалось бы: спать хотелось так, что ни о чем другом и не думалось. Ну кроме Ванечки разве что – и то уже где-то на самом краю практически похрапывающего сознания. А вот повалилась в шалаше на мягкую, вкусно пахнущую траву, и – бэм-с! – сон как рукой сняло. Зато Ванечка как раз остался – во всей своей красе. И мне очень за него стало страшно. Крутилово-закрутилово! Ведь если он где-то здесь рядом, то бродит совсем один во тьме. Если бродит… Если ему ноженьки злые силы не отгрызли… Тьфу! О чем я только думаю?! Какие ноженьки?! А если его самого, целиком отгрызли… в смысле, сгрызли? Схрумкали, счавкали, схомячили! А я тут разглеглась, травку нюхаю. В хорошем смысле. Да хоть бы и в каком!..

Я повернулась к сладко посапывающей Анне и зашипела ей в ухо:

– Спишь уже?.. Подожди!

– Там… в синей баночке… – вяло отмахнувшись, пробормотала подруга. – Дунешь, плюнешь…

– Э-э! – испугалась я. – Сейчас набормочешь во сне!.. Дунешь-плюнешь, вынешь-сунешь! Ты и так уже синяя. Еще и баночкой станешь. И я заодно.

– А? Что?.. – приподнялась на локте ведьма.

– Ты только тихо, – приложила я палец к губам. – Буратино не дремлет.

– Почему? – Видно было, что подруга полностью так и не проснулась, и я отмахнулась:

– Долго рассказывать. Ты мне одно только скажи – и спи себе дальше… Вот ты говорила, что знаешь, куда идти… Ну, что представила карту, где ты живешь, где Ваня. Так вот, мы дошли уже до его дома? В смысле, если бы мы были на Земле… если как бы наложить…

– Я поняла, – судя по голосу, все же очухалась Анна. Она свела к переносице брови, подумала с полминутки и сказала: – Мы уже прошли это место. Но не очень далеко. С учетом еще, что сам дом тоже имеет определенный размер…

– Но ведь она, Легенда эта, сказала, что Ваню не видела! – едва не заорала я, в последний миг вспомнив, что Пинокий бдит где-то рядом.

– Лигейда, – поправила обожающая точность Анна.

– Погоди… – призадумалась я, вспомнив, что тогда в ответе хозяйки меня что-то смутило. Ага, точняк! – Слушай, ты обратила внимание, как она сказала? Я спросила: Ивана тут не видели? А она: Ивана не видели. Значит, кого-то все-таки видели! Может, он просто им не сказал, что Иван. Или они даже его не спросили, а сразу… – Я даже мысленно не стала заканчивать фразу, так вдруг сделалось жутко. Но подруга меня поняла и принялась успокаивать:

– Подожди паниковать. Я сомневаюсь, что они что-то плохое сделали бы с Иваном, если бы его увидели.

– А что они могли с ним сделать хорошего? – как раз уже вовсю паниковала я. – Вот он – бэм-с! -появляется тут перед ними, а они такие берут и делают с ним что-то хорошее, после чего его тут снова нет. Что?! Скажи мне, что это может быть? Если они его… съели – это хорошее? Ведь для них-то это хорошее, да? Ну скажи, скажи! – стала я трясти Анну.

Где-то очень близко раздалось нервное покашливание. И знакомый мужской голос тревожно спросил:

– Синие леди, с вами все хорошо?

– Сам ты ледь! – брякнула я, а потом позвала: – Загляни на минутку.

Пинокий возник в шалаше словно по волшебству. Вообще-то он как бы и был магом… Неважно. Мне это не понравилось.

– Я сказала: загляни, – просверлила я его гневным взглядом, – а ты занырнул! Выныривай! А то Анна Александровна тебя в реального Буратино забацает.

– Сомневаюсь, что получится с размером, – шепнула подруга и тут же поспешила добавить: – Я имею в виду нос.

Пинокий это услышал, и в следующее мгновение в шалаше виднелся и впрямь лишь один его нос.

– И голову суй, – сказала я. И когда вновь смогла лицезреть в исходящем от нас синем свете знакомую окладистую бороденку, спросила: – Появлялся здесь вчера какой-нибудь чужой мужчина? Только не врать! Мама Карло уже наточила топор.

– П-появлялся, – нервно сглотнул мужчина. – А зачем топор?

– Нос вытачивать. Не перебивай! Отвечай: что вы с ним сделали? Съели?

– Нос? – отпрянул Пинокий, не оставив на сей раз в шалаше даже пресловутого носа.

– А ну назад! – рявкнула я. – Анна Карловна уже… Тьфу ты!.. В смысле, Карла Александровна…

Договорить я не успела, бородатое лицо Пинокия вновь отсвечивало в шалаше тревожной синевой. По-моему, оно даже само по себе слегка посинело.

– Мы не ели его нос! – воскликнул мужчина столь горячо, что не поверить ему было невозможно. И я поверила. Но все же спросила:

– А остальное?

– Тоже не ели. Мы же не людоеды! – похоже, всерьез обиделся Пинокий. Даже бояться почти перестал.

– А что вы с ним сделали? – очень вежливо подключилась к разговору Анна. И эта подчеркнутая вежливость, по-моему, напугала несостоявшегося Буратино еще сильнее, чем мои рявканья.

– Н-не ели! – замотал он головой так, что затрясся шалаш. – П-просто п-прогнали!

– Магически? – уточнила Анна.

– Не совсем, – смутился Пинокий. – То есть, нет, не магически, что вы! Просто некоторые слова, которые иногда употребляют люди, они… как бы это сказать…

– Короче, вы его послали? – прищурилась я. – Обматерили ни в чем не повинного человека, отказали ему в приюте, даже черствой корочки не дали… – Еще немного, и я бы разрыдалась – так жалко стало Ванечку.

– Он не просил к-корочки! – снова замотал головой Буратин. – И матерился не меньше нашего.