Скиталочка. Куда он, туда и я

Глава 11-2

Побежать-то мы побежали, но надолго нас не хватило. Местность была лесистая, не чащи, конечно, непролазные, а даже наоборот. Я бы назвала это редколесьем – может, оно и на самом деле так называлось, не суть. А суть как раз в том, что хоть это и «редко», но все-таки «лесье», а это значит, что под ногами – цепкие травы и ягодники, корни и сучья, а вокруг если не деревья, то кусты, через которые порой приходилось буквально продираться. Короче говоря, вскоре мы уже не бежали, а просто шли, хоть и старались делать это быстро.

По крайней мере хотя бы перестал верещать Пузик, а то пока мы бежали, он от нас отставал и умолял то подождать, а то и  – вот уж наглость! – понести его. Мы делали вид, что его воплей не слышим, хотя даже у меня пару раз возникала грешная мысль кинуть в него сук поувесистей и сделать вид, что тот сам прилетел.

А вот белочке я как раз предложила сесть опять на плечо, но та отказалась и скакала так шустро, что частенько сама нас ждала. Я смотрела на нее и мне было ее очень жалко. Ведь по нашей вине она покинула свой родной мир и вряд ли в него вернется. Сама она, правда, ничуть не печалилась, но я думала, что Бела просто не осознавала случившегося своим беличьим умишком. А говорить с ней на эту тему мне очень не хотелось. Будет горевать несчастная зверушка. Пусть подольше остается в счастливом неведенье. А потом или сама догадается, или я расскажу. Но потом-потом, когда уже деваться будет некуда.

Пузик, кстати, тоже свой мир покинул, и тоже, вероятно, навсегда. Но, во-первых, так ему и надо, а во-вторых, он и сам это должен понимать. Но его наверняка больше волновало, как вернуть себе человеческий облик, а в каком мире жить – это уже менее важно. Если там, конечно, имеются хотя бы минимальные условия для жизни.

В королевстве Темон, как назвал это место пень, теоретически жить было можно. Да и практически мы пока умирать не собирались, хотя мне очень сильно хотелось есть. Порой нам попадалось довольно много ягод, но выглядели они незнакомо, и можно ли их есть, я не знала. И когда в очередной раз под ногами заалели ягодные россыпи, я не выдержала и спросила у ведьмы:

– Ань! А эти ягоды можно есть, как ты думаешь?

– Сомневаюсь, – ответила Анна. – Хотя сама бы не отказалась попробовать, живот уже от голода свело. Кстати, ведь крыс можно есть? Ну, если хорошо прожарить? Огонь я добуду…

– А-а-а! – завопил обнюхивающий ягоды Пузик и метнулся назад.

– Стоять! – выбросила в его сторону руку ведьма.

И надо же, крыса замерла на месте. Нехило развились здесь у Аньки способности! А может, мудрец просто мудро решил с ней особо не спорить.

– Ты знаешь, – сказала ей я, – крысу я в любом случае есть не стану – ни жареную, ни пареную, никакую. Особенно эту.

– Тогда мы ее используем в качестве пищевого индикатора.

– Это как? – откровенно растерялась я.

– Будет брать пищевые пробы, – тоном заправского ученого пояснила ведьма. – В данном случае использует в пищу эти ягоды. Если не подохнет, значит и нам можно.

– Я не стану их есть! – заверещал Пузик, который так и не сдвинулся с места.

– Их можно есть, – подала голос Бела, которая, оказывается уже вовсю лопала ягоды. – Они вкусные.

– Тогда стану, – сказал мудрец и увидел направленный в его сторону Анин кукиш.

– Первое слово дороже второго, – скривилось в мстительной улыбке ее лицо.

– А вдруг он с голоду помрет? – шепнула ей я с набитым ягодами ртом. И правда очень вкусными.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь из-за этого заплачет, – ответила ведьма, не отставая от меня в поглощении алых вкусняшек.

– Я могу и заплакать, – призналась я. – Мне его почему-то все равно немного жалко. Может, его жизнь заставила гадости делать.

Аня даже перестала есть. Повернула ко мне испачканное ягодным соком лицо и уставилась вытаращенными глазами.

– Жизнь заставила?.. А что такое жизнь, по-твоему? Что-то с Марса прилетевшее? Так на Марсе жизни нет. Свою жизнь мы делаем сами. Сами, понимаешь? И он свою сам сделал. Используя обман и подлость. Вот пусть их теперь и лопает сколько влезет.

– Ну да, – промямлила я, – ты права. Но ведь и мы сейчас подлость делаем, не давая ему есть. Он ведь не может сопротивляться.

– Ладно, – буркнула ведьма и махнула на крысу рукой: – Семь ягод. Переедать в таком возрасте вредно.

– Мне всего девяносто шесть! – пискнул Пузик.

– Сокращу рацион! – огрызнулась Анна.

Мудрец не рискнул больше спорить.

Подкрепившись ягодами, мы продолжили путь и примерно через час по моим ощущениям увидели впереди невысокий, с трехэтажный дом холм. Вокруг холма рос кустарник, сам же он будто недавно был насыпан – голая земля с редкой травяной порослью.

Я бросилась к кустам, продралась сквозь них и замерла у подножия холма, не зная, что делать дальше. Сделала, правда, вывод, что холм насыпан точно не в ближайшее время. Да и вряд ли его вообще кто-то насыпал специально. При взгляде на него вблизи стало видно, что покрыт он не мягкой землицей, а твердой, потрескавшейся глинистой коркой. И никакого признака, что внутри него кто-то живет. Мне вдруг стало так страшно, что ноги сделались ватными – шагу не ступить.

– Ты чего застыла? – спросила пробравшаяся ко мне сквозь кусты Анна.

– Вот, – мотнула я головой на холм.

– Что «вот»? Здесь ничего нет. Давай обойдем его и поищем, где можно забраться внутрь.

– Аня, я боюсь, – дрогнувшим голосом призналась я.

– Кого ты боишься? Земликов? Пень же сказал, что они с людьми ладят.

– Вот именно, Аня! Пень сказал! – едва уже не плакала я. – Нам что-то сказал какой-то пень – и мы поперлись! Если бы тебе дома что-то сказал пень, что бы ты сделала?

– Пошла бы к врачу, – ответила ведьма. – Но мы не дома. Сомневаюсь, что ты об этом забыла. Мы уже разговаривали с белками, с крысами – и тебя это не смущало. А сейчас что случилось?