Скиталочка. Куда он, туда и я

Глава 14-3

Бела упрыгала, и только тут я поняла, что пять минут нам засечь нечем – если только самим секунды считать, но тогда не точно получится. С другой стороны, а зачем нам точность? Ведь и эти пять минут были взяты так, с потолка. Может, белка допрыгает раньше или позже, может, Ваня спит или не сразу ей поверит… Главное, чтобы поверил. По идее должен. А минутой-двумя раньше или позже, чем он, мы в другом месте окажемся – это ерунда. Вот, опять же, главное, чтобы в одном и том же месте! Но до сих пор попадали в одно, так что…

Пока я так себя накручивала-успокаивала, пять минут, скорее всего, и прошли. Во всяком случае Аня тоже так решила; она взяла меня за руки и сказала:

– Пора. Давай, вместе: раз, два…

И мы дружно выдохнули:

– Чтоб нам провалиться!

Вот только не надо говорить, что произносить эту фразу, когда мы уже знаем, в чем дело, совсем необязательно. Можно просто сообщить… не знаю, кому или чему – информационному полю?.. – что у нас есть право Литца. Но во-первых, дело в привычке. А во-вторых, кто его знает, как надо правильно говорить: «У нас право Литца», «Имею право Литца» или еще как. Ну а фраза «Чтоб мне провалиться» срабатывала четко, без сбоев, так зачем рисковать и экспериментировать? Как там говорят автомобилисты? «Не сломалось – не чини». Впрочем, это не только к автомобилям относится. Практически в любой сфере: если что-то исправно работает, то лезть туда и менять «хорошее на лучшее» не стоит. Если, конечно, вам времени и нервов не жалко. А в нашем случае, возможно, и жизней.

После привычных уже свойств перехода, когда темно, нечем дышать, когда кажется, что тебя вообще нет, я увидела, что попала в чудесный и очень красивый мир. Я бы даже сказала прекрасный, если бы не отвлекала тревога за Ваню, которого тут пока не было. Зато с Аней все было в порядке, и мы принялись озираться, невольно восхищаясь этим местом.

Главное, здесь было море. Спокойное, умиротворенное, даже на вид ласковое и теплое. Оно имело насыщенно синий, с легкой примесью пурпура цвет и отражало так же насыщенное синевой небо с белыми, плотными облаками. Они и правда казались плотнее, чем наши, привычные, и больше походили не на клочья ваты, а на снежно-белые булки. Даже края у этих облаков были округлыми, гладкими, не такими беспорядочно рваными, как у земных. И что интересно, в противоположной от моря стороне здешние облака опускались к земле, образуя собой то ли занавес, то ли белую стену… А между этой преградой и водной гладью простиралось цветочное поле – яркое, пестрое, радующее глаз и вселяющее надежду на лучшее. Все было бы вообще замечательно, если бы здесь был Иван… Я очень надеялась, что он вот-вот появится. И «облачная» стена определенно меня раздражала. Она казалась не случайным природным образованием, а специально кем-то опущенной ширмой. Вроде как: нечего вам туда пялиться и нечего вам там делать! Крутилово-закрутилово! У меня возникло ощущение, что эта стена неспроста. Но сейчас было не до нее. Сейчас она даже слегка помогала, потому что закрывала собой здешнее солнце. А тут и без него было, мягко говоря, жарковато. Света же, который пробивался из-за облачного слоя, было более чем достаточно, чтобы любоваться этим красочным миром во всем его великолепии. Точнее, пока лишь его видимой частью.

А потом прямо из воздуха появился Ваня. Он почему-то был в странной, с поднятыми, согнутыми в локтях руками позе, будто пытался оттолкнуть от себя кого-то невидимого. Но мне было плевать на его позу. Главное, мой Ванечка был наконец-то рядом со мной! Бела тоже переместилась с Ваней, сидя у него на плече, но сразу же с него спрыгнула.

Радостно взвизгнув, я бросилась к любимому с откровенным намерением повиснуть у него на шее, но буквально за шаг до цели я резко затормозила. На Ваниной груди, вцепившись в рубаху скрюченными лапками, висела крыса. О-очень знакомая крыса! Которая подтвердила мои подозрения писком:

– А-а! Это что?! Это опять?! Почему?! Не хочу!

Иван одним взмахом сбросил с себя грызуна и порывисто шагнув ко мне, обнял.

– Олушка!.. – прошептал он, но больше я ему ничего сказать не дала, запечатав его губы жадным, долгим, сладким поцелуем. Которого я так долго-долго ждала! По которому я так сильно-сильно соскучилась. И я почувствовала, что Ванечка соскучился не меньше моего. И нам было все равно, что наши чувства находились сейчас под прицелами двух пар глаз. Пусть. Аня своя, она поймет. А Пузик… Пузик – крыса, какое ей дело до человеческих чувств?

Да, если бы Анечки не было, подозреваю, что эти чувства завели бы нас несколько дальше, чем поцелуи. Но мы все же не до конца потеряли разум и сумели вовремя остановиться.

– Ты как? – дуэтом, в одно дыхание, спросили мы друг у друга.

– Теперь хорошо, – ответила я.

– Я с тобой, – одновременно сказал Ваня.

А потом он чуть отстранил меня и огляделся.

– Эта крыса… Это же он? – увидев серую гадину, спросил мой любимый. – Это же тот негодяй Пузик?

– Но-но-но! – отбежала чуть дальше крыса. – Я тебе выход предложил, а ты сразу «негодяй»!

– Что он тебе предложил? – спросила я, все еще не в силах оторваться взглядом от любимого лица.

– Предложил поддаться ему в поединке. А он, став законным женихом, попросил бы в качестве свадебного подарка меня себе в прислужники.

– Это ведь только для твоего блага! – заверещал Пузик. – Чтобы она тебя ни во что не превратила!

– Так бы она и послушала какую-то драную крысу! – брезгливо фыркнула я. – Кстати, а почему ты опять крыса?