Старый район

Пьяные возгласы пронзали ночное небо подобно раскатам грома. Как же неловко было бы моему спутнику, если бы на утро он узнал, что ночью он ходил по старым районам города и горланил песни о великой отечественной войне. Да-да, все эти дикие возгласы, пробуждающие законопослушных граждан, принадлежали лишь одному человеку – Тимофею. Я знаю этого парня всего несколько дней, но мы уже стали закадычными друзьями. А это и не удивительно, десяток пинт пива, выпитого совместно, значительно ускоряет процесс создания новых дружеских связей.

Тимоша (так он себя называл в состоянии алкогольного опьянения) был очень несчастным человеком. Жена его бросила, не прожив с ним и полгода, друзья уже не занимают денег, а с работой всё никак не вяжется. Вот и находит Тимоша утешения в бутылке.

Тёмное небо буквально давило на землю. За густыми тучами не было видно ни единой звезды, свет луны не мог пробиться через этот барьер. Дорогу нам освещали лишь тусклые фонари, вокруг которых роились насекомые. Но самое страшное – звуки. Точнее - их отсутствие. Ни один сверчок не играл свои трели, ни одна собака не лаяла, не было слышно ничего кроме наших шагов и буйных криков Тимофея. Повсюду стояли небольшие трёхэтажные домики, огороженные небольшими садами, но ни в одном из них не горел свет, ни единого звука не доносилось из полураскрытых окон.

Покрасневший от алкоголя мужчина всё чаще спотыкался об трещины в асфальте. Лишь моё твёрдое плечо не давало этому увальню рухнуть на холодный асфальт. Его светлая рубашка уже покрылась небольшим слоем слюны и рвотных масс.

- Ээээ… Слышь… А это твоя баба то не прогонит нас… Точнее меня? – Вдруг донёсся заторможенный голос.

- Не волнуйся, мы с ней примем любую блудную душу. А ты – мой друг, тебе нечего страшится. – Произнёс я мягким, спокойным голосом.

Завернув за очередной угол, мы наконец увидели то самое заветное здание. Тусклый свет внутри него манил меня, но я противостоял секундному искушению и повёл своего друга дальше. Общежитие нам сейчас было не к чему, ибо та, с которой я должен был встретиться, ждала меня в переулке за этим зданием. (Да и кто пустит двух сомнительных особ в холл общежития по среди ночи?)

- Ээээ, друг, а нам не сюда разве? – донёсся голос Тимоши.

На этот раз я ничего не ответил, а лишь безмолвно повёл его прочь от этого манящего света. Пьяное тело не протестовало, оно могло лишь повиноваться в своей беспомощности и тупой надежде на ночлег.

Свет общежития остался позади, забирая с собой весь остальной свет. Дальше не было ни одного фонаря, ни одного лучика света не могло просочиться в эту зону тьмы. То самое общежитие было последним пристанищем жизни в этой бесконечной ночи. Мы были погребены в этой тьме, она душила меня, не давала думать о чём-то другом кроме цели, которую я преследовал в эти секунды.

Вдруг я почувствовал, ка в моё тело впивается тысяча иголок. Я машинально развернул голову в сторону тёмного переулка. Напротив меня стояла девушка. Она была невысокого роста, на вид не больше восемнадцати лет. Вьющиеся волосы небрежно свисали, закрывая поллица. Но всё это было неважно по сравнению с её глазами. Сначала они немного светились зелёными, но вдруг они вспыхнули ярким красным цветом. Я просто не мог поверить в такие поразительные метаморфозы. Даже не открывая рта, я помолился господу, чтобы это всё оказалось сном.

Вдруг незнакомка вскинула свою правую руку, и из ладони вылетела некая странная пыль. Страх парализовал меня, но всё же мне удалось найти силы, чтобы открыть рот в тщетной попытке выдавить из себя хоть какой-то звук. Однако лишь спустя секунду пыльца достигла моего носа. Внезапно в моей голове что-то щёлкнуло. Глаза резко закрылись, но тут же открылись, тело пробрала лёгкая боль.

Воспоминая вернулись ко мне мгновенно. Это ведь была та самая пыль, что я сам изобрёл для снятия ментального барьера. Мой открытый рот исказился в ту самую улыбку, которой так боятся мои жертвы. Этот ментальный барьер необходимо ставить каждый раз, дабы детекторы не смогли засечь мою истинную натуру. Здесь, в удушливом гробу тьмы, никаких детекторов нет, а поэтому мы с моей любимой можем не бояться раскрытия. В этой тьме мы можем думать и вести себя так, как мы привыкли это делать.

Тимоша ещё не успел переварить всё произошедшие, как его тело соскользнуло с моего плеча и упало на пыльную дорожку, издавая нечленораздельные восклицания. Это был последний звук, который смог издать этот кусок мяса я его ничтожной жизни.

- Сладенькая моя, я принёс ужин!