Степуангуль Камагулонский

Глава 16

Глава 16. Мирская Атлантида

Невидимым неспешно отправился дальше, где ледяной панцирь в мутном изумрудном горизонте почти сходится с поверхностью дна.

Ничего особенного по сравнению с увиденным прежде. Те же фаршеподобные «актинии», те же «морские овощи-фрукты», «саргассы» с «ламинариями»…

Скорость прибавил, но, с опаской на свод ледяной посмотрев, сразу - на реверс. Давно вверх голову не поднимал и, как выяснилось, напрасно.

Прежде гладкий и волнистый лед теперь был испещрен многочисленными лакунами и дырами от полуметра до трех диаметром. Будто коловоротами пробуравленный сверху любителями зимней рыбалки или отсюда снизу изгрызенный гигантскими червяками или «морскими кротами». Насколько глубоко в толщу льда эти дырки уходят, отсюда не определить. И если сверху проделаны, добавочный интерес в близлежащем будущем над ледяной шапкой полетать появляется, а если снизу, то фантазии о кротах и червяках оптимизму отнюдь не способствуют. Плыву такой, подводными пейзажами любуюсь, а вдруг ка-а-к выстрелит из такой вот дырки в потолке какая-нибудь страхомордина с зубами? Как в Большом Коралловом рифе из норок мурены выскакивают? Или как у меня на гороховом поле на Камагулоне выстреливают  видеопроекции зубоглистов? Понятно,  любая тварюга обломает о пепелац зубы и силовым охренительным полем  ее в лепешку сплющит, но от неожиданности с перепугу… Правда, пока еще ничего такого из дыр не выпрыгивало. Вот и гадай, на кой черт и какими чертями они в ледяном потолке понаделаны…

Наконец появилось нечто, в пейзаже морского дна явно для него лишнее. В смысле изначальное океанское дно закончилось обрывистой скальной стеной метров в сорок, поднявшись над которой я увидел плато, покрытое словно бы смятыми мощнейшим ударом каменными, бетонными или еще из чего сделанными – но сделанными! – плитами. Изъеденными за тысячи лет коррозией, изломанными по краям, покрытыми пучками водорослей и «морскими фруктами-овощами», но изначальная их квадратная и прямоугольная форма угадывалась. Самое подходящее увиденному название – развалины. Картинка, будто в вертолете над Дрезденом в 45 году пролетаю после знаменитой бомбардировки союзников, сровнявшей город с землей, а в данной местности еще и десятикратно повторенной.

Последние сомнения выветрились про искусственное их происхождение, когда среди развалин стали попадаться металлоконструкции. Коррозией уделанные до полной неузнаваемости - для чего они и чем были, даже моему изощренному уму без подключения напупырченности не понять.

Вот и наглядное доказательство существования индустриальной цивилизации в Лунную эпоху, пока  местная луна в океан не шмякнулась и ось наклона планеты на девяносто градусов не повернула. Более чем наглядное…

Соленая океанская водичка, подводные твари с их метаболизмом, настроенном на  переработку кальция для своих панцирей-ракушек, плюс пять десятков веков забвения немного оставили осязаемого и поддающегося классификации. Осязаемого – в прямом смысле. Реально могу любую фиговину со дна под свои ясные очи внутрь «Навигатора» телепортировать и поосязать, но нет никакой гарантии, что осязаемое  в руках трухой  не рассыплется.

Плыву дальше. С надеждой непоняткам разъяснение найти и Вселенскому Разуму пищу для ума надыбать, а то ему  данных для судьбоносных для Мироздания выводов и решений не хватает. Ради этого, по гамбургскому счету, и квест нынешний. А что надыбаю, на все сто уверен:  я ведь не праздно и хаотично к северному полюсу подо льдом двигаюсь, а как по спутниковому навигатору – целенаправленно, по прямому вектору, в конце которого искомое и обрящется.

Стоило мысленно уверенностью похвастаться, и нате вам очередное доказательство правоты народных пословиц про «шкуру неубитого медведя», про «насмеши бога своими планами на завтра» и тому подобных на тему  непредсказуемости грядущего.

  Сначала показалось: все, дальше плыть некуда, финиш. Поверхность плато   волнообразно нырнула вниз в некогда врезавшийся в сплошную гряду скалистых гор  океанский залив. «Станция Березань, кому надо, вылезай»: километров тридцать до сплошной скальной стены, а над пепелацем сплошной лед, до которого метров двадцать.

Километры над впадиной прошел с ускорением минут за пять, не снижаясь – а фигли я там не видел? И рядом со стеной - джойстик резко на себя. Лобик наморщил, мучительно раздумывая, куда дальше, но прежде чем джойстиком вдоль скальной гряды «Навигатор» налево повернул, «Навигатор» сам автономно направо повернулся.

Почему направо, обнаружилось через пару километров. То, о чем я успел заранее догадаться: пролив вроде Босфорского или Керченского, только уже.

Вход  между скалами как прореха в челюсти на месте выбитого зуба. И почему-то оттуда света больше изливалось, чем за все время моего подводно-подледного плавания. А главное – очень красиво перемычкой-аркой над входом в бухту нависал лед. Так красиво и красноречиво, что я бы надписи «Вэлком» на ней не сильно удивился.

Поднырнул под ледяной свод. Реально бухта по форме кувшина восточного с узким горлышком. Стратегически лучше не бывает: «горлышко» перегородить – на раз-два, а внутри бухты легко десятка четыре галеонов Великой Армады встанут или пяток современных авианосцев с десятком крейсеров. Дно - опять полого вверх, обломками кораблей усыпанное. (Что кораблей – с виду не понять, но чему еще в бухте на дне валяться, как не кораблям?) Пристань, как ей и положено, напротив входного створа – широкая, на удивление чистая. За пристанью по склону холма россыпью уходили вверх и в   «потолочный» лед неплохо сохранившиеся дома типичной мирской архитектуры.