Тайны Васильков или мое нескучное лето

Глава 16, повествующая о ходе операции "Коварная луна"

Комнаты, выходящие в сад, освещала луна, и они были наполнены причудливыми тенями. В гостиной и библиотеке было гораздо темнее. Только свет фонаря, единственного в нашем переулке, проникал в них, несмотря на то, что под окнами рос густой кустарник. Еще вечером Белка открыла все шторы, чтобы нам было легче увидеть того, кто, возможно,  попытается проникнуть в дом, и все внутренние двери, чтобы мы могли свободно и бесшумно перемещаться.

Мы приняли все возможные меры предосторожности. Вечером Ваня подъехал к моему дому, вошел в него и вышел через несколько минут, демонстративно неся в руках дорожную сумку, якобы набитую моими вещами. Он сел в машину и уехал.

За несколько часов до этого мы позвонили Белке, в общих чертах описали ситуацию и попросили между делом шепнуть некоторым тетенькам с особо длинными языками, что я попала в больницу, а Ваня вечером приедет за моими вещами и снова вернется в город. Вряд ли кто-то обратил внимание на то, что Ванина машина стояла у самых дверей гаража, которые были слегка приоткрыты и при этом обе дверцы машины были распахнуты настежь. И уж точно никто бы не догадался, что я, до этого прятавшаяся на заднем сиденье, незаметно выбралась из машины, пока Ваня ходил в дом, и что Белка, сидевшая в гараже, проскользнула в машину, а Ваня, в свою очередь, вовсе не уехал, а остался со мной. Уехала Белка. Хорошо, что стекла в Ваниной машине затонированы. Она должна была оставить машину в Мальцево и вернуться на с хозяином бара Глебом. Ваня попросил его об этой услуге, ничего не объясняя, и Глеб согласился! Вот что значит очень хороший знакомый.

С наступлением сумерек мы переместились из гаража в дом, и, как два привидения, одно побольше, второе поменьше, несколько раз обошли его, выглядывая изо всех окон и прислушиваясь ко всем подозрительным шумам. Никого и ничего.

У меня от хождения по кругу начала кружиться голова, и я устроилась на диване в гостиной. Почему нет? Окно гостиной в смысле удобства проникновения ничуть не хуже любого другого окна, а такого мягкого дивана больше нигде нет...

- Надо было оставить одно окно открытым, - прошептал мне на ухо Ваня, осторожно присевший рядом. – Тогда бы мы точно знали, откуда его ждать.

- Это было бы очень удобно, - согласилась я. – Но неуважительно по отношению к нашему злоумышленнику.

- Почему это?

- Открыв окно, мы бы признали, что считаем его полным идиотом. Осталось бы только подвесить кусочек сыра и ждать, когда мышеловка захлопнется.

- Согласен, - кивнул Ваня в темноте. - Но мне все это очень не нравится. Особенно то, что ты здесь.

- Ну, здрасьте, - сказала я обиженным тоном и даже надула губы, но потом, поняв, что в темноте этого все равно не видно, сдула их обратно, - если тебе неприятно мое общество...

- Сама знаешь, что это не так, - тихо сказал Ваня и его голос показался мне каким-то странным и незнакомым.

Я промолчала, и тишина, длившаяся несколько долгих минут, показалась мне затишьем между ударами грома во время грозы.

- Тебе правда не страшно? - спросил через некоторое время Ваня, - или ты просто делаешь вид, что такая смелая?

- Если бы я сейчас была одна, мне было бы очень страшно, - ответила я шепотом.

- Я уже говорил тебе, - начал Ваня, и я почувствовала, что он взял меня за руку, - когда что-то случится... кто-то появится, сразу уходи в сторону, затаись и ни во что не вмешивайся. Я сам с ним разберусь.

- Или с ней, - сказала я.

- Или с ней, - повторил Ваня. – Но это вряд ли.

- Ты что же, хочешь сказать, что если этот кто-то начнет тебя убивать, я должна стоять в сторонке и смотреть?!

- Я уверен, что до этого не дойдет. Даже если он вооружен... он не ожидает нас здесь встретить. А неожиданность – это половина успеха. А в нашем случае даже больше, чем половина.

- А если он будет не один?

- Неважно. Больше двух точно не будет. На такие дела толпой не ходят.

- А если... – я собиралась высказать еще какую-то важную мысль.

- Никаких если. В крайнем случае – поднимай тревогу, как договаривались. Но, прошу тебя, ни во что не вмешивайся.

- Хорошо, - согласилась я.

Потому что легче было согласиться, чем переубедить его. Что-то Ваня сегодня какой-то несговорчивый. Там видно будет.

- Ты сиди, - сказал Ваня. – Я еще раз прогуляюсь.

Он ушел, а я осталась. Я сидела одна, в темноте, зная, что в любой момент окно может неслышно открыться и оттуда появится что-то жуткое и непонятное, но мне не было страшно. Ну, разве что самую капельку.

Я скорее ощущала, чем слышала шаги Вани, который тихо перемещался по дому. Вот он идет по коридору, заходит в гостиную, садится рядом со мной...

- Ничего? – спросила я.

- Ничего, - ответил он.

И тут вдруг совершенно неожиданно и непонятно каким образом я оказалась в его объятиях. Я чувствовала, как он сжимает мои плечи, гладит волосы, и как я с жаром отвечаю на его страстные поцелуи. Потом мы одновременно отпрянули друг от друга, но моя рука осталась в его руке и трепетала там, как пойманная птица, и я ничего не могла с ней поделать.

Неизвестно, сколько времени длился наш поцелуй, может, мы пропустили все самое интересное? Может, кто-то уже крадется по темным комнатам?

Я нервно оглянулась и попыталась прислушаться, но не услышала ничего, кроме собственного сердца, непозволительно громко  и бурно бившегося о грудную клетку, и Ваниного прерывистого дыхания.

«Потом, потом, - уговаривала я себя. – Все будет потом, когда закончится эта жуткая история. Сейчас нужно выбросить из головы все, что отвлекает и ждать...»

- Отодвинься от меня, пожалуйста, - жалобно попросила я Ваню.

- Да я же ничего, - начал он.

- Я знаю, что ты ничего. Это я чего. Я не могу сосредоточиться.