Тени холодного солнца

Главы 12 и 13

Глава 12. Дневник в переплёте из человеческой кожи. Пророчество о зеленоглазой деве. Письмо доставленное через полвека.

Граф прервал рассказ и вновь наполнил свой бокал. Все заметили что руки его, при этом, заметно дрожали. - Что ж, дорогой граф,- сказал я. - Вы трижды были правы что предварительно взяли с нас клятву молчания. - Да... если-бы об этом стало известно ещё в те времена... То весь род фон Траумбергов превратился бы в изгоев, - поддержал меня Бруно. - Этот ваш родственник, не только предал и обрёк на смерть своего сюзерена, но и отдал его врагам христианской веры. - Прошу заметить, господа, что род фон Траумбергов существует около восьмисот лет. И сотни моих предков, собственной кровью, честью и правдой служили своему отечеству и государю. - Гневно произнёс граф. Рассержанный словами голландца, он пылал гневом. Глаза нашего хозяина метали молнии, даже его пышные усы, казалось, встали торчком. - Ну а что было дальше?- поспешил примирительно вмешаться доктор Войцеховский. - Девушка то хотя-бы спаслась? - Турки выполнили своё обещание. Они не тронули девушку и отдали её Вильгельму. Сулейман-паша умел держать своё слово. - И что же?! Неужели девушка всё-таки ответила на чувства вашего родственника?! - задал вопрос Струэнзе. - Да нет, конечно,- граф раздраженно махнул рукой. Он опорожнил свой бокал и со стуком опустил его на стол.- Когда девушка узнала какой ценой была куплена её жизнь и свобода, она не только прокляла Вильгельма но и попыталась убить его. - А что он?- спросил неугомонный датчанин. - А он убил её,- ответил фон Траумберг усталым, поникшим голосом. Как видно рассказ о"подвигах" своего предка давался ему очень нелегко. - Услыхав какие слова сказала ему Анна-Элеонора, он обезумел и заколол девушку её же кинжалом. Совершив тем самым уже второе ужасное убийство в тот день. Ведь Вильгельм считал что ради неё он погубил свою душу. Держа мёртвую возлюбленную на своих руках, он вернулся в Бухарест где сообщил о гибели Дракулы и всего отряда. О собственной роли в этом, он понятное дело умолчал. По поводу гибели Анны-Элеоноры он придумал легенду. Якобы девушка, не желая подвергнуться бесчестию, сама себя убила,и он нашёл её тело в шатре, в покинутом турками лагере. Дворяне, что ещё оставались при дворе Дракулы, и не подумали подозревать Вильгельма в заговоре против господаря. Он казался самым преданным Дракуле человеком. А вот смерть Анны-Элеоноры и правдивость истории придуманной Вильгельмом, сразу вызвала множество сомнений. Короче говоря, молодому фон Траумбергу пришлось срочно покинуть Валахию. Он думал вернуться в Богемию, в свой родной замок и надеялся что о совершённых им ужасных преступлениях никто не узнает. Но эти надежды были тщетны. Содеянное им зло не осталось сокрытымю Старый слуга Штефан, которого отец приставил к Вильгельму в качестве дядьки, не стал скрывать правду от хозяина. Он сразу всё рассказал графу Генриху. Всё что знал. Услышав рассказ слуги, старший фон Траумберг, настолько был потрясён, что тут же проклял сына, лишил его всех прав наследования, изгнал и навсегда запретил возвращаться в свои владения. Более того, он запретил Вильгельму называться родовым именем и использовать герб. А потом, приказал жившему у него художнику закрасить изображеие старшего сына на семейном портрете. Итальянский художник, что за год до этого и написал данный портрет, скрепя сердце выполнил приказ графа. И Вильгельм Фридрих Максимилиан фон Траумберг навсегда исчез из официальных анналов нашей семьи. Такова была судьба этого человека. Даже имя Вильгельм у нас было под запретом. Я первый кто его носит спустя триста пятьдесят лет. - Ну и поделом ему! За подобные-то злодейства! - снова подал свой голос Струэнзе. - Поделом. Поделом. - Согласился с датчаниным граф. Он опять плеснул коньяка в свой бокал. - Он уехал сразу после разговора с отцом, и взяв с собой, в качестве слуг, только двух беспутных деревенских парней. Надеялся отправиться в Венецию и поступить на службу в качестве наёмника к могущественному роду Барбаро. Представляете, господа, тот кто ещё недавно считался наследником одного из знатнейших богемских родов, теперь готов был служить как простой наёмник! Можете представить себе что-нибудь более печальное?! - Конечно! - немедленно ответил Струэнзе. - Например голова насаженная на копьё, как произошло с герцогом Владом Дракулой. - Граф только крякнул и затеребил свои пышные усы. Поведение датчанина его несомненно раздражало но он не стал ему отвечать. - Но семейство Вальдштейнов, каким-то образом, узнало кто на самом деле убил их дочь. Отец и братья Анны-Элеоноры, с отрядом своих войнов, настигли Вильгельма в небольшом городке на Адриатическом побережье. Была яростная схватка в которой мой предок убил десятерых солдат служивших Вальдштейнам. Ещё одному он отрубил руку. Но нападавших было слишком много. Оглушённый и израненый он попал к ним в руки. Вальдштейны повесили его на дереве. Повесили как обычного преступника... бандита... Но и здесь не обошлось без странностей. Повешенный на верёвке он никак не мог умереть. Минут десять он трепыхался в страшной агонии, но всё ещё продолжал жить. Тогда старший из братьев, молодой парень обладавший огромной силой, бросил в него копьё и намертво пригвоздил к дереву. - Ну надо же! - почти вскричал Струэнзе. От возбуждения он даже вскочил с дивана. - Это же точно как в "Старшей Эдде"!!! Весь древнегерманский эпос предстаёт перед нами во всей своей красе!!! Неужели вам это ничего не напоминает? Ну... Распятие языческого бога Одина! Тот тоже был повешен на мировом древе, ясене Иггдрасиле а потом пронзён копьём. Его, как и вашего предка пригвоздили к дереву. - Да причём здесь германский эпос и какой-то языческий бог! - голос графа раздражённо загремел. - Почему вы меня постоянно перебиваете, господин Струэнзе. У вас в Дании что все такие? Не могут и пяти минут слушать не перебивая? - Да с этом-то всё и дело! - продолжал Олав Христиан, как ни в чём не бывало. Я уже понял что, когда его захватывает какая-нибудь мысль, то он перестаёт замечать всё вокруг. - После повешанья и распятья на дереве, Один возродился высшим существом. Ему открылась тайна рун. Он стал богом войны и поэзии. Также и тот ваш Вильгельм. Умерев для этого мира он возродился как высшая потусторонняя сущность. Это невероятно! А если вспомнить христианскую легенду о казни Иисуса Христа! Ведь и там тоже самое!!! Он был распят на деревянном кресте и римский легионер Гай Кассий Лонгин пронзил его своим копьём. Кстати: наконечник этого копья находится у вас в Вене. В Хофбургском дворце. Впрочем... возможно эта легенда и явилась первоисточником для всех последующих. - Во первых, любезный господин Струэнзе: распятие на кресте Иисуса Христа это никакая не легенда а реальное событие имевшее место в истории! Это прекрасно знает любой христианин! - в голосе фон Траумберга послышалось негодование. - Во вторых, мой предок всего лишь умер,- граф сделал глоток из бокала. - По крайней мере на тот момент. Там же, где-то рядом, с тем деревом его и похоронили. Так что, в официальной истории нашей семьи, место его захоронения считается неизвестным. Но тем не менее, есть точные сведения, что спустя пару месяцев, слуги посланные графом Генрихом отыскали могилу Вильгельма, откопали его тело и тайно привезли в замок. Место где его закопали Вальдштейны указал один из уцелевших слуг бывшего наследника. Прокляв своего сына, старый граф всё же не хотел чтобы он лежал в безвестной могиле как бродяга. Он похоронил его в глубочайшей тайне, но с подобающими почестями. Место где граф Генрих перезахоронил своего про/клятого и изгнанного сына, он сохранил в тайне. По крайней мере в нашем фамильном склепе его захоронения точно нет. И вот с тех пор в нашем замке и начали происходить разные непонятные и зловещие явления. Спустя год после того как граф тайно привёз и перезахоронил Вильгельма, на семейном портрете вдруг само-собой проступило его изображение. Старый граф Генрих, поначалу не придал этому значения, посчитав виной всему плохое качество красок. Он просто приказал снова его закрасить, и забыл об этом. Но на следующий день изображение опять проступило, и в замке начались первые убийства. Слуги конечно стали роптать, пошли разговоры о нечистой силе и прочем. Кто-то из людей графа начал рассказывать страшные истории. Что он, якобы, видел тело молодого фон Траумберга когда того только привезли, из дальних земель. Говорил что его тело выглядело, на редкость, очень свежим для пролежавшего пару месяцев в земле. Чтобы пресечь подобные разговоры, Генрих решил сжечь портрет. Подобное решение далось графу нелегко, ведь он ему очень нравился. - Так вот и я говорю,- в очередной раз вмешался Струэнзе. - Почему не поступили так сразу. Ведь это самое простое решение проблемы. Если все посчитали что в портрете поселился какой-то демон, сожгли бы его и делу конец. - Но граф, услышав его слова лишь изобразил кривую улыбку. - Не всё так просто, господин Струэнзе. В то время по соседству с замком жила одна пожилая женщина. Она была очень сильной ворожеей, потомки её и сейчас живут в ближайших деревнях. Зла она никому не причиняла, а инквизиция в наших краях ещё особенно не свирепствовала. Вот граф Генрих и пригласил её в замок, чтобы она, своей силой, изгнала нечистый дух. Изгнать нежить из замка тогда ей не удалось. Но зато, как повествует местная легенда, ей было явлено откровение. Она сказала моему предку Генриху что трогать портрет ни в коем случае нельзя. Человек который попытается его уничтожить, будет проклят и умрёт в страшных муках. А если подобное сделает кто-то из фон Траумбергов то тогда умрут не только все люди изображенные на портрете, если это случится при их жизни, но и все их потомки. Вот такое заклятье наложил на него мёртвый сын графа, ставший после своей физической смерти Носферату. Он вложил в этот портрет часть своей бессмертной, дьявольской сущности. Тогда старый Генрих фон Траумберг, приказал, не портя всей картины, соскоблить только изображение про/клятого сына. Весь красочный слой до самой доски. Доску в этом месте окропить святой водой и снова закрасить. Он думал что после всего проделанного дьявольские козни уж точно прекратятся. Но ничего подобного! Даже такие кардинальные меры не помогли! На следующее утро про/клятый был точно на своём месте. После этого к дьявольскому портрету больше никто не прикасался. Изображение исчезло само, когда убийства прекратились. С семьёй фон Вальдштейн, после гибели Анны-Элеоноры и Вильгельма, мы долго враждавали. Между нашими родами на длительное время поселилась ненависть. Дело бывало доходило и до прямых кровавых столкновений. Так продолжалось до середины прошлого века. Тогда один из молодых Траумбергов страстно влюбился в девушку из рода Вальдштейн. - Прямо как Ромео и Джульета! - не приминул заметить датчанин. - Вот именно,- кивнул граф. - Вы опять совершенно правы, господин Струэнзе. Только в отличие от трагедии Шекспира, как и от драммы реальных Ромео и Джульетты, конец у этой истории был вполне счастливым. Не взирая на вражду их семей и прямые запреты родителей они решили пожениться. Молодые люди обвенчались, и вековая вражда между двумя семьями вскоре прекратилась. Этими удачливыми Ромео и Джульеттой были - мой дед Дитрих фон Траумберг и моя бабка Каролина, урождённая фон Вальдштейн. Ну вот, господа, теперь вы знаете какие события явились первопричиной того зла что и по ныне обитает в этом замке. - Но позвольте один вопрос, господин фон Траумберг, - произнёс Бруно, который с большим вниманием слушал рассказ графа. - Мы сейчас услышали невероятно красочное повествование о последних днях жизни валашского господаря. Но откуда такие подробности? Вы рассказали всё так, как-будто видели это всё собственными глазами. - Похоже, вопрос Бруно был неприятен для нашего хозяина. Он поморщился и нервно потёр руки, словно его застали в расплох и вынудили срочно придумывать обьяснение. - Ну... Эта старинная легенда нашего рода. Она на протяжении нескольких столетий передовалась от отца к сыну, со всеми подробностями... В конце-концов, можно предположить что некогда существовали дневниковые записи самого... проклятого наследника Вильгельма. - А где сейчас эти записи? Они что, утеряны? - Это не важно, господин Бруно,- граф явно хотел уйти от неприятного вопроса. - Возможно что я действительно немного увлёкся и слегка приукрасил свой рассказ. Но все изложенные мною события, действительно имели место и происходили в точно такой же последовательности. Вот, господа, теперь вы всё знаете... И сейчас мы должны решить, как нам действовать дальше. Что вы нам предложите, господин Ван дер Страатен? Насколько я понимаю, вы единственный из нас кто обладает опытом в таких специфических делах. - Прежде всего мне необходимо отправиться в город и отослать несколько писем,- ответил Бруно. - Затем, по моей просьбе, бывший пастор, отец Бернардо, подготовил некоторые материалы. Мне надо их забрать. Это очень важно, господа. С их помощью я собираюсь установить в замке защиту от мертвецов и прочей потусторонней нечисти. - Отлично, господа, тогда, полагаю встретимся за ужином. - С этими словами граф встал, давая понять что беседа окончена. Все поднялись и направились к выходу из кабинета. - Людвик, задержись ненадолго,- внезапно попросил меня фон Траумберг. - Мне необходимо кое-что обсудить с тобой. Когда мы остались наедине он плотно прикрыл дверь, и ещё с минуту нервно мерил шагами пространство кабинета. Казалось он никак не мог на что-то решиться. Затем закурил сигару, и только потом произнёс. - Ты, Людвиг, уже, можно сказать, член нашей семьи. Поэтому тебе я могу доверять гораздо больше. Насколько я знаю, ты всегда обладал очень живым и цепким умом, и если кто и сможет разобраться с подобной чертовщиной, так это ты. Что-то не верю я в способности этого Бруно. -Значит вы настаиваете на сверхестественном характере происходящего здесь? Но я так и непонял как связана легенда о каком-то мифическом Носферату с вашей дочерью. И о каком проклятье говорил отец Пауль? - задал я вопрос что волновал меня прежде всего. Граф не говоря ни слова, подошёл к огромному книжному стеллажу и надавил на некую секретную пружину. Отъехавшая в сторону деревянная пластина задней стенки открыла небольшой тайник. - Вот он! - фон Траумберг положил на стол увесистую толстую книгу выглядевшую весьма потрёпанной и старинной. - Это дневник моего про/клятого родственничка. Вот откуда мне известны все подробности. Сто двадцать пергаментных листов исписанных на старосаксонском диалекте. Неплохое чтение на ночь, конечно если у тебя крепкие нервы. Возьми, Людвиг, почитай. Никому другому я его показать не могу. Возможно ты найдёшь здесь какие-нибудь сведения что помогут нам. Я взял книгу из рук графа, и буквально кожей пальцев почувствовал её древность. Она была достаточно тяжёлой, а сильно потёртый переплёт показался мне холодным и скользким. - Да... От неё так и веет стариной. Это же надо... четыреста лет, - сказал я разглядывая книгу. - Переплёт скорее всего из телячей кожи, от времени он совсем задубел. - Это человеческая кожа, Людвиг,- равнодушно сказал граф. - Как человеческая?! - вздрогнув, я более внимательно посмотрел на книгу. Странно, но ничего зловещего я не почувствовал. - Дневник обёрнут в кожу турецкого военначальника Юсуф-паши. И не вздумай показывать его моей дочери. Анна-Мария давно мечтает прочитать этот дневник, но... это чтение не для девушки. Возможно правильнее было-бы его вообще сжечь. Взяв книгу я уже подошёл к двери, но дрогнувший голос графа остановил меня. Фон Траумберг произнёс словно-бы через силу: - Людвиг... я не всё рассказал. Даже после того как вы принесли мне клятву на крови, кое о чём... не смог. Просто не смог. Там страшнее всё было, и... как-бы... омерзительней. Впрочем, когда прочтёшь, сам всё узнаешь. Боже мой, Людвиг, ну почему ты не приехал на день раньше!