Три моих круга

Три моих круга

Моя очередь. Наконец-то.
Захожу в просторный зал, где мне указывают на трибуну перед строгой комиссией. Прямо как на защите диплома.
Доски на стене, правда, нет. Только широкий экран. Проектора не видно.
- Мы вас слушаем.
- А... что говорить?
Женщина в центре, с прической, высокой, как улей, поправляет перед собой микрофон и поднимает на меня строгий учительский взгляд.
- Рассказывайте о вашей жизни.
- Ну… я инженер. Родился в…
- Это уже никому не интересно. Расскажите о своей жизни. Кого вы любили.
- Вначале я жил с родителями. С мамой и папой. Когда мне было восемь лет, они погибли. Самолет упал. Дальше я жил с бабушкой. Бабушка сказала, что после смерти мы все встретимся. Все, кто любил друг друга, мы все встретимся и больше не расстанемся.
Я ожидал какого-то ответа. Хоть какого-то. Но меня слушают - и только.
- В восемнадцать лет я женился. Это была первая любовь. Неопытная, непродуманная. Лена. У нас родился сын. Геша. С женой бывало по-разному. Мы не были созданы друг для друга. Мне тоже было в чем себя упрекнуть. Но только когда Лена с Гешей разбились, я узнал, что она мне изменяла. Спала с моим другом. Артем тоже был с ними. Он вел машину.
Перевожу дыхание. Меня слушают. Человек с интеллигентным бородатым лицом перекладывает перед собой письменные принадлежности. Обе дамы смотрят строго, но вроде бы сочувственно.
- Геше было девять. Потом я долго был один. Пока не встретил Лиду. Лида стала моей любимой женой. Мы прожили с ней сорок лет. Не дотянули до золотой свадьбы. Она ушла первая. Вырастили дочь Машу.
Я молчу. Маша - дочка Лиды, я ее удочерил, но об этом не стоит упоминать. Больше рассказывать мне нечего.
Дополнительных вопросов нет.
Комиссия шепотом совещается, но вердикт оглашать не спешит.
На окнах белые жалюзи, а что там, за окнами?
Стол у комиссии самый обычный, со скатертью. Трибуна - из темного полированного дерева. А доска, чтобы пристроить текст лекции или доклада, - светлая, с круглыми пятнами от горячей чашки.
Поднимается вторая дама, утонченная, с крашеными белыми волосами.
- Обратите внимание на экран, - говорит она поставленным голосом, как экскурсовод.
Оборачиваюсь.
На экране три круга.
В первом - молодые, веселые мама и папа. Незнакомая мне черно-белая фотография с какими-то зеленоватыми пятнами. На заднем плане, расплывчато, бабушка.
Во втором - Лена с маленьким Гешей на руках. Оба смеются. Ни Артема, ни меня рядом с ними нет. Эту фотографию я тоже раньше не видел.
В третьем – сидящая Лидочка и взрослая уже Маша стоит за ее плечом, как на дореволюционных карточках.
- Это ваши люди.
Киваю, во рту сухо и горько.
- С кем из них вы предпочитаете воссоединиться?
- А... А как же... Бабушка говорила, что мы сможем встретиться со всеми, кого любили!
Дама качает головой. 
- Вы же сами видите, что это невозможно. Такие разрывы во времени. Эти круги не пересекаются.
- Но ведь после смерти...
- Время есть время. Мы ничего не можем поделать. Выбирайте.
- Можно подумать? – спрашиваю в отчаянии.
Разрешают.
Мама и папа. У нас была счастливая семья. По воскресеньям катались на велосипедах. Мама пекла вкусные сдобные булочки, если повезет - с изюмом. Родителей отобрали у меня без предупреждения, и так рано. Когда я смотрю на их фотографию, сердце щемит. И бабушка, единственная, кто заботился обо мне. Но нет, я твердо знаю, что это время навсегда ушло. Я давно уже не мальчик и не стану им снова.
Лена. Столько горя, столько обиды. Предательство после всех усилий, которые я затратил на создание нормальной ячейки общества. Никогда бы ее не видеть.
А Гешка? Совсем малыш, ничего не успел. Я хотел показать ему мир, всему научить. Быть рядом. От мысли о Геше боль зашкаливала всю жизнь.
Лидочка, любовь моя, поддержка и опора. Маша, гордость и радость.
Куда идти? Что выбрать? С кем остаться?
"Ничего, - вспоминаю я вдруг. - Будет еще Страшный Суд. После Страшного суда точно воссоединимся все, кто любил друг друга. А это так пока - временно. Побыть не одному, пока все ждем того часа".
- Извините, - покашливаю, чтобы привлечь внимание шепчущихся членов комиссии. - Я решил. Мне надо к Геше. К сыну.
Они шуршат бумагами, что-то ищут в своих папках.
- Принято. Пожалуйста, вам нужно выйти и идти прямо по коридору, потом налево. Увидите лифт.
Коридор длинный и пустой, со множеством дверей. Что за ними? Кто? Я не решаюсь подергать за ручки.
Добравшись до развилки, сворачиваю налево, иду мимо подсобки со швабрами и ведрами. Металлические двери лифта ждут меня. Вот свинцовая кнопка вызова.
Далекий гул – лифт откликнулся и едет из глубин пространства и времени, чтобы меня куда-то добросить.
Вот он.
Я же не спросил, на какую кнопку нажимать внутри!
Но кнопок там и нет. Стоит мне зайти, как лифт трогается и едет вниз. Долго, долго. Смотрю на гладкие, почти зеркальные стены. "Будет еще Страшный Суд, ничего".
Лифт останавливается. Разъезжаются двери. Шагаю вперед - и вдруг проваливаюсь вниз. Шахта? Резкий испуг от падения, и все затягивается темнотой.
И вдруг - Геша! Горящие от радости глаза.
- Мама, мама! Ну можно это будет МОЯ собака?
Детская рука гладит меня, а я повизгиваю от счастья и все стараюсь ее лизнуть.