Уингримский волшебник

Глава первая. В отсутствие хозяина

Вот так я очутился совершенно один в совершенно незнакомом месте, впервые, но, забегая вперед, скажу, далеко не в последний раз. Всего лишь на третий день пути я самым нелепым образом остался без средств и без спутника. А вокруг было то же самое, что и вчера, с той лишь разницей, что негостеприимный приют, где нас настигли первые неприятности, теперь находился не впереди, а позади. Начало положено. Оставалось только ждать следующих злоключений. Я брел вперед, проклиная судьбу. Сапоги сперва стерли мне ноги, а когда я их стащил и перекинул через плечо, грубые голенища натерли шею. Следовало еще прибавить сюда нестерпимую жару и болевшую после вчерашнего голову. Билл прихватил с собой все наши припасы, так что и голод, и жажду утолить оказалось совершенно нечем, если не считать теплой воды. По счастью я так и не выкинул бутыль из-под опробованного на ночь напитка и, спохватившись, вернулся и наполнил ее в ручье. Но в бутылке вода плохо пахла и имела неприятный привкус, живо воскрешающий в памяти ночные и утренние события, отчего еще больше портилось настроение.

“И сам-то я хорош! Чего заупрямился? Стыдно возвращаться, не оправдав доверие и в придачу потеряв все деньги, выделенные на это дело? Хорошее будет оправдание: расскажи я дяде начистоту и во всех подробностях, из-за чего все у нас, точнее уже у меня, пошло наперекосяк. Хорошо Биллу - с него взятки гладки. А может, и прибыль имеется... Да что это я, в самом деле! Мало ли что он там сдуру наговорил. Не ко всякой же глупости прислушиваться. Жаль, поздно поворачивать назад. Его уже не догнать, а объясниться надо бы, и за мое пустое брюхо поблагодарить...” - пока я мысленно обзывал последними словами себя, дурацкую затею с этим путешествием и всех к ней причастных, ноги сами собой несли меня вперед, будто больше ничего не существовало, кроме унылой, однообразной каменной ленты - единственной дороги среди этого травяного океана...

“Единственной?! - занятый своими безрадостными мыслями, и больше не глядя ни вперед, ни по сторонам, я сам не заметил, как очутился перед развилкой. - А дорог-то, выходит, две... - остановился я в раздумье. - Так какую из них выбрать, чтобы найти ответ на дядюшкин вопрос?”

Правая все заметнее уходила вверх по бесконечному склону, исчезая под мутной хмарью, выше переходящей в сплошные серые облака. Уже третьи сутки я в пути, а они никуда не делись, остались все там же, словно замерли на месте, приблизившись лишь на расстояние, отмеренное моими собственными шагами. И за этой непроницаемой для глаз завесой подсознательно угадывалась другая преграда, плотная и непреодолимая. Она отпугивала меня, сама оставаясь невидимой, и я даже начал понимать, почему Билли больше не захотел идти вперед. Но тот был уже далеко, догонять его бессмысленно, а передо мной имелась еще одна дорога. Мощеная плотным, теплым песком она уводила налево и вниз, теряясь между холмов и перелесков. И небо в той стороне было будто бы совершенно другим: бездонно-васильковым и удивительно чистым, только у самого горизонта белело тонкое, прозрачное облако, похожее на легкую арку ворот, за которыми скрыта какая-нибудь чудесная страна. “А чем было бы плохо: попасть туда. Может, такое продолжение поправило бы кое-как начавшиеся дела. Схожу-ка погляжу, что открывается за поворотом”.

Пройдя с четверть мили, я обернулся, и мне показалось, что налетевший ветер на миг разорвал серую облачную завесу, и в разрыве мелькнуло не небо, а кусок каменной стены... Интересно получается: оказывается, дорога справа упирается в отвесные скалы до самых небес. Выходит, я выбрал единственно правильную, поскольку по другой все равно не пройти. Для чего же она тогда там нужна? Авось когда-нибудь посчастливится найти ответ и на этот вопрос.

*****

Откуда только взялись силы! Я прошагал без передышки остаток дня и ночь напролет. А ранним утром, едва свернув за гряду холмов, вклинившихся в равнину, я увидел город. Рассвет уже посеребрил росистые склоны. Правее, поодаль, на самом гребне, во влажном белесом воздухе синеватым пятном проступал силуэт какой-то башни. А впереди - стены города, то золотистые, то нежно розовые в первых солнечных лучах ярко выделялись на фоне окутанной паром земли и пока еще едва-едва голубеющего неба.

Я сошел с дороги, ведущей к городским воротам, чтобы омыть в росе запыленные сапоги. По траве оказалось идти даже легче. Здесь было так красиво и безмятежно, что я сам себе показался тут пришельцем из другого, дикого и забытого мира. Сколько пройдено от дома? Миль сто, не больше. А у нас и слыхом не слыхивали про это место, напыщенно воображая собственный городишко едва ли не краем света. Я оглянулся назад. Конец дороги, приведшей меня сюда, потерялся в холмах неподалеку от той самой башни. Оказалось, это не просто башня, а целый небольшой замок. В той стороне все, и сама земля, еще спало, но город пробуждался: донесся бой часов, со скрипом поднималась решетка ворот, еще не видимых за изгибом стены. Дорога, по которой я шел, оказалась тут не единственной. Множество их стекалось к воротам, петляя среди возделанных полей. Кое-где торчали крыши домиков и более мелких построек, тесно жавшихся друг к другу. Но они и отдаленно не напоминали убогие лачуги на окраине нашего городка. Казалось, будто кто-то с большим вкусом расставил их вокруг как игрушечные кубики.

Уж, разумеется, я не мог пройти мимо городских ворот, распахнувшихся столь гостеприимно перед самым моим появлением. Когда я их миновал, привратник улыбнулся мне словно старому знакомому. Это было совсем уж непривычно и странно, отчего я даже не удержался вернуться и поздороваться с ним.