В ночи

В ночи

Шорох за окном вырвал его из объятий сна, как дерзкий, неукротимый ураган вырывает вековые деревья и разрушает каменные дома. Жестко и бескомпромиссно. Он рывком поднялся с кровати и бросился к окну. Лунный свет, пробивающийся через неплотно закрытые жалюзи, осветил крепкого поджарого мужчину среднего возраста с ранней сединой в волосах, напряженно всматривающегося в пейзаж за окном.

Мужчина боялся, Он чувствовал страх, который поднимался из глубины его души и этот страх превращался в ужас, потому что Он не мог понять его причину. Посмотрев на раскинувшуюся под окном улицу, Он не увидел ничего, что могло бы объяснить природу столь дикого, первородного ужаса, поднимающегося девятибалльными волнами из живота, подкатывающего комом к горлу и давящего на мочевой пузырь. Ни-че-го! Все как обычно, улица на окраине небольшого городка, подсвеченная тусклым светом луны и не менее тусклым светом уличных фонарей, проецирующих желтые пятна на потрескавшийся асфальт. Спокойный, обыденный вид из окна должен был успокоить, загнать неизвестно откуда вылезший страх в дальние уголки души, сердце должно было снизить частоту своих сокращений, кровь должна была перестать стучать барабанной дробью в висках, а тело сотрясать крупная дрожь. Он должен был выдохнуть, списать все на выдавшийся тяжелым день. День, когда его ребенка госпитализировали с пищевым отравлением и жизнь этого маленького, безгрешного существа висела между жизнью и смертью от катастрофического обезвоживания. Казалось бы, все хорошо, ребенок жив и идет на поправку в больнице под присмотром мамы. Он просто сейчас должен лечь в кровать, чтобы утром проснуться и с улыбкой вспомнить ужас, который пережил ночью. Почему же страх не уходит, почему хочется спрятаться и скулить от страха? Неужели с ребенком что-то случилось?

Мужчина быстро оделся и выскочил на улицу, ребенок с женой лежали в палате-люкс, и Он мог прийти к ним в любое время дня и ночи. До больницы было пятнадцать минут пешком, городок был маленьким, старым и убогим, как ржавая царская полушка, найденная им в детстве. Теплый ветер, луна, шелест листвы должны были успокоить, прогнать страх, приглушить панику, но запахи, приносимые ветром, холодный цвет луны и старческий шепот листвы, которая доживает свои последние деньки, лишь нагнетали, заставляли все его естество корежится от паники, делая ноги ватными, движения вялыми и неточными, сбивая с шага, сбивая с мыслей, сбивая с цели.

Крик! Душераздирающий женский крик. Детский плач, оборванный на высокой ноте! Боль! Кругом боль и страх! На центральной площади, с которой уже был виден фрагмент фасада больницы, были Они. Их было много, одни врывались в дома, разбивая своими мускулистыми, покрытыми бурой шерстью плечами двери в щепки, другие кидались на людей, в ужасе выпрыгивающих из окон своих квартир, и рвали их мощными лапами, вгрызаясь в плоть желтыми клыками. Третьи задирали окровавленные морды к полной луне и рык, издаваемый их лужеными глотками, приводил в благоговейный трепет. Они были олицетворением Ужаса и Страха, огромные, мощные и безжалостные. Монстры, Хищники, Звери, идеальные Убийцы!

Мужчина остановился на краю площади, в тени одинокого тополя, парализованный увиденным. Вид разорванных тел, запах свежей крови и внутренностей оглушил его, как обух топора по темечку. Он облокотился на ствол дерева, подавляя рвотный позыв, и посмотрел под ноги. Под ногами лежала оторванная детская голова, непонятно как оказавшаяся возле тополя.

Ребенок! Жена! Если Хищники ворвутся в больницу - придет конец всему! Конец Жизни, конец Любви, конец Надеждам. Мужчина посмотрел на площадь и увидел, что один из Монстров бежит ко входу в здание больницы и бросился следом за ним. Пробегая через площадь, Он не думал о том, что Хищники набросятся на него и разорвут на части. Ярость, дикая, всепоглощающая ярость бурлила в крови, выжигая остатки страха, придавая силы и требуя крови. Он метеором пробежал мимо двухметровых исполинов, которые не обратили на него никакого внимания, увлеченные своим кровавом делом. Мужчина ворвался в холл больницы, отставая от Монстра всего на пару метров. Хищник обернулся на звук, раздавшийся за спиной, увидел его и бросился вверх по лестнице.

Догнать! Вцепиться зубами в глотку! Столкнуть в лестничный пролет, но не дать Ему добраться до последней палаты на пятом этаже. Хищник был могучим, с рельефными мышцами и широченной спиной, покрытой густой бурой шерстью. Он видел эту спину перед собой и пытался дотянуться до нее. Он понимал, что шансов, справиться с этим исполином, нет никаких, и скорее всего Он погибнет, а потом погибнут его жена и ребенок…

Монстр преодолел последний лестничный пролет, оглянулся на своего преследователя, и Он увидел в его глазах океан страха и ужаса. Исполин, скуля и прикрывая голову мощными лапами, упал на пол. В зеркале, висящем на стене, которое ранее было закрыто монстром, отражался Хищник на голову выше и шире в плечах любого из ранее виденных на площади, с лапами, перевитыми крепкими жгутами мышц, угрюмым оскалом и сединой в черной шерсти…