Я очень хорошо помню, как отец учил меня водить. Мне было только шестнадцать, и казалось, что все дороги открыты предо мной, что я могу стать той, кем только захочу. Уже не детство, но ещё и не взрослая жизнь — именно в этот по-своему удивительный период я впервые села за руль подержанной «Таврии».
— Давай, малышка, покажи «класс»! — отец сидит рядом, но не держит руль: я впервые управляю машиной сама.
Сцепление. Передача. Газ. Сначала плавно давлю на педаль, затем уже не сдерживаюсь и заставляю машину показать всё, что она ещё может. Дорога прямая — можно сколько угодно разгонять машину и наслаждаться ветром скорости. Отец машет: тормози. Сцепление. Передача. Останавливаюсь на обочине, выдыхаю и только теперь понимаю, что руки едва ли не прилипли к рулю от волнения.
— Молодец, — он обнимает меня, а я немного смущена. То ощущение, что я только что испытала, то невероятное ощущение скорости, уже тогда я влюбилась в него.
Прошло уже восемь лет, я успела побывать замужем, немного разочароваться в людях, но скорость как была, так и осталась моим «легальным наркотиком». На восемнадцатилетие мне подарили новенькую «Хонду», которая и стала поставлять мне регулярную дозу адреналина. Эта серебристая машина просто летала по дорогам, и я во всю наслаждалась ощущением скорости.
В этот раз я села за руль без настроения: вечные ссоры с уже бывшим мужем из-за общей квартиры, звонки его матери… Наши чаши терпения давно переполнились, и жить под одной крышей оказалось до боли невыносимо. Я ненавидела свекровь, муж ненавидел меня, и только его мать ненавидела нас равномерно и по одной и той же причине: мы сломали жизнь её всеобожаемому сыну.
— Как же она достала!
Я нерво улыбнулась от собственного бессилия. Не могла больше терпеть его, но и не могла уступить им всю квартиру, на которую зарабатывали вместе.
Плавно щёлкнул ремень безопасности, и я положила руки на руль. Глаза закрыты, словно так я могу поехать не по ухабистой дороге, а полететь куда-нибудь далеко-далеко, туда, где нет противной свекрови и бывшего мужа, где не нужно делить квартиру, чтобы жить хоть где-то, и ещё тысяча миллионов «где». Муж бы сказал: «Ну и запросы у тебя!», а я бы привычно рассмеялась, и не нужно было бы ссориться за каждый сантиметр пола или подолгу препираться, кто сколько техники забирает себе.
«И когда я успела потерять всё?»
Поправляю зеркало и проворачиваю ключ зажигания. Машина недолго разогревается, и я выжимаю сцепление, переключаю передачу и выезжаю со стоянки. У нас на кухне горит свет, наверное, бывший муж заливает «несчастья» алкоголем. А мне уже плевать: быстрее сдохнет, быстрее получу квартиру. Если я и сомневалась, пока подавала бумаги на развод, то за несколько недель жизни «вне брака» я тысячу раз убедилась, что сделала это не зря.
На трассе пусто. Оно и не удивительно, ведь на часах уже давно перевалило за двенадцать.
«Куда теперь? — после переезда в этот город я больше не заводила друзей — была по уши влюблена, и времени на посиделки с подругами не оставалось. — Наверное, в автосервис».
Я смогла познакомиться с милым молодым человеком, что полностью разделял мои увлечения скоростью, далеко не с первого раза. Сначала я ездила туда только менять покрышки зимой и весной, но как-то сдружилась с юношей, который был младше меня на пять лет, и после заявлялась туда по любому поводу. Меня не останавливало даже то, что автосервис находится в другом городе и ехать до него больше часа.
Задумавшись, я и не заметила, что машина плетётся, как черепаха. Меня легко обогнал какой-то нахал на тёмно-синем джипе, на прощание мигнув поворотниками.
— Да что ты себе позволяешь…
Мой гнев плавно перетёк в желание победить в этой маленькой гонке. Ну не могу же я игнорировать такое очевидное послание! Сцепление. Передача. И газ, вдавливаю педаль в пол, резко увеличивая скорость. Чувства на пределе, адреналин бурлит в крови, я всеми клеточками ощущаю, как вибрирует мотор машины. Не могу не сказать, что мой противник хорош: выжимает из своего джипа всё. Только не ожидал он, что я приму вызов.
«Хонда» легко обходит нахала, оставляя джип далеко позади. Скорость колеблется возле запретной отметки, и я не позволяю ей улетать вправо. Машина летит, освещая дорогу впереди. Я открываю окно, и ветер скорости развевает волосы, придавая уверенности в себе.
«Как хорошо…»
Сцепление. Передача. Немного снижаю скорость, но тут же мимо меня пролетает знакомый джип, сверкая начищенными деталями. Он-то не боится превышать, и словно подначивает меня подыгрывать. Чуть прикусывая губу, я снова разгоняю «Хонду». Некоторое время машины едут наравне, пока позволяют полосы, но дальше… Я могла бы рвануть вперёд, рискуя получить удар в «зад», могла бы мигнуть фарами или подать сигнал, что уступаю, но вместо этого я выезжаю на «встречку» и, помахав противнику рукой через открытое окно (пусть его и скрывают затемнённые зеркала), улетаю вперёд уже по своей полосе.
«Уже сдаёшься?» — мной овладевает азарт.
Я ни на секунду не снижаю скорость, разрезая ночную мглу фарами, и впервые за последние несколько дней чувствую себя действительно счастливой. Вдалеке уже виден город.
«Чёрт! Как рано…»
Мне совсем не хочется прощаться с неизвестным водителем, тем более, что он едет прямо за мной, не сбавляя скорости. Чуть впереди знак с неприятным ограничением красного цвета. Я с сожалением выживаю сцепление и переключаю передачу. На дне души остаётся привкус адреналина, заставляя сомневаться, но я сдерживаю порыв. Однажды желание скорости может стоить мне жизни, а потому… я всегда стараюсь быть предельно осторожной.
На меньшей скорости я слышу ночные звуки: их больше не заглушает рёв мотора и «плач» покрышек. Летняя ночь во всём многообразии своих звуков, начиная с крохотных кузнечиков и заканчивая огромными ночными мотыльками с яркими узорами на крыльях. Я вдыхаю этот аромат, ощущаю его кончиками пальцев, и понимаю, что моя жизнь была прожита не зря.
Мимо пролетает джип, просигналив мне. Кажется, что его владелец немного разочарован, может, зол. И я уже коснулась было рычага, чтобы переключить передачу и вновь подключиться к гонке, не думая о последствиях… Джип ушёл вправо, к буквально сияющим в темноте ГАИшникам. Они указывают и мне припарковаться рядом.
«Оформлять будут его, что ли?» — я осторожно паркуюсь, расстёгиваю ремень и выхожу из машины.
— Доброй ночи, прошу прощения за беспокойство, — пузатый мужчина в форме и его не менее толстый напарник стоят у приоткрытого окна машины моего соперника.
Интерес подталкивает меня вперёд, и я тоже заглядываю в щель. У водителя пристальные, холодные серые глаза, аристократические черты лица и длинные волосы белоснежного цвета, стянутые в хвост на затылке. Он смотрит на работника ГАИ не с раздражением, кажется, что на лице мужчины написано что-то сродни жалости.
— Чем я могу помочь? — наконец я произношу хоть что-то.
— Будете свидетелем. Так что, молодой человек, оформляем протокол?
— Сколько? — мы на секунду встречаемся глазами, и меня буквально бросает в жар. Как тогда, когда мне исполнилось лет семнадцать и достаточно было одного взгляда, чтобы заставить меня покраснеть.
— Пятьсот, — без колебаний отвечает ГАИшник и как бы незаметно кивает мне, намекая возвращаться в машину.
Деньги переходят из одних рук в другие, и вот двое сотрудников правопорядка больше не имеют никаких претензий, даже собираясь уезжать. Представление окончено, занавес опущен, и я уже шагаю обратно к машине. Чувствую себя немного разочарованной — взгляд как будто обещал мне что-то большее, нежели такой скучный финал. И правда: джип просигналил, от чего я чуть ли не подпрыгнула на месте.
«Как собачку подзывает меня…» — невольно нашлась ассоциация, но я всё-таки возвращаюсь.
— Не хочешь прокатиться?
Мне так и хочется сказать: «Идиот, ты же видел, что я прекрасно справляюсь с управлением, к чёрту мне пересаживаться на твою развалюху?»
— Я на машине, — стражи правопорядка отъезжают, и вокруг становится чуть темнее, а тени отбрасывают затейливые узоры на лице моего собеседника.
— Поехали. Я покажу тебе кое-что действительно интересное.
— Наркотики? — сарказм вырывается до того, как я успеваю его обдумать.
Он улыбнулся, полностью опустив стекло. Слишком близко, пусть слова этого человека и кажутся мне лишёнными смысла, но его тело… я чертовски долго была одна.
— Может быть.
— Ладно, — я разворачиваюсь спиной и буквально ощущаю его взгляд между лопаток, — но я поеду на своей машине.
— Договорились.
«Легко сдался… Ну, я ему ещё покажу».
Сна нет ни в одном глазу, щёлкаю ремнём безопасности и завожу мотор. Несколько секунд жду, позволяя бывшему сопернику сорваться с места, и только потом выруливаю на дорогу. Сцепление. Передача. В этот раз «Хонда» демонстрирует даже не половину, а четверть мощности, постоянно останавливаясь на светофорах. Пешеходов совсем нет, но камеры обещают неприятный счёт, который долго будет висеть на почте.
Я осторожничаю, постоянно держусь чуть позади, готовая в любой момент затормозить или вовсе развернуться и уехать. Чёрт его знает, что у этого человека в голове…
Мы выезжаем на набережную. Шлагбаум поднят, и мы легко проскальзываем в зону приватных дач. Я невольно чуть сильнее, чем следовало бы, сжимаю руль и держусь обочины. Из-за моторов не слышно плеска волн, но я сотни раз была на берегу, и знаю, что вода не перестаёт двигаться в любое время суток, даже если никого из людей нет рядом. Тут совсем не слышно ночных кузнечиков, и даже свет ни в одном из домиков не горит.
Джип притормаживает и останавливается, я в очередной раз выжимаю сцепление и паркуюсь рядом. Не люблю ездить по закоулкам: негде разогнаться, даже управление машиной превращается в невероятно скучное занятие.
— Ты выходишь? — мужчина уже стоит у водительской дверцы, пальцами касаясь переливающихся в лунном свете серебристых волос.
— Да, — не глядя, отстёгиваю ремень и выбираюсь из машины. На мгновение останавливаюсь, чтобы включить сигнализацию, а затем тоже выхожу из тени деревьев.
Впереди, не скрываясь за домиками или многоэтажками, блестит море. Полная луна бликами отражается на гребнях неспокойной воды, придавая ей новый, невиданный оттенок. И эти серебряные волны разбиваются о каменистый берег, выбрасывая водоросли и мелкую живность. Завораживающе. Зациклившись на скорости и адреналине, я позабыла, что существуют такие маленькие и уютные вещи, которых, казалось бы, никто не замечает.
— Чувствуешь? — мой соперник смотрит пристально, изучает меня.
— Да.
Думать совсем не хочется, только смотреть и слушать, всеми клеточками своего тела ловить эти невероятные ощущения чистой, нетронутой природы.
— Сбегаешь от чего-то?
Я бы ни за что не ответила этому чертовски подозрительному человеку, но он привёз меня сюда, он показал мне море, напомнил, кто я есть.
— От себя, наверное.
— Моя жена всегда говорит, что если сердце найдёт силы простить, то и извинения будут искренними.
— Что за бред? — я улыбнулась.
— Обычный бред обычного человека, — в его голосе скользит грусть, — а тебе пора возвращаться. Тебя ждут.
— Нет уж, — я закидываю руки за голову, — меня там уже давно не ждут.
— Если бы он умер сегодня, ты бы жалела, что не поехала?
«А ведь он прав. Сколько раз я бы ни говорила, что разлюбила, я всё равно…»
— А ты философ, парень. Спасибо.
Море такое спокойное. Нужно как-нибудь приехать сюда с мужем, показать ему. Может, тогда нам будет проще объяснить друг другу наши чувства… Вдалеке кричит чайка, а я забираюсь в машину. Щёлкает ремень. Сцепление. Передача. Газ.
Отредактировано: 06.04.2018