В поисках волшебных книг (отзывы)

“232” Дмитрий Шатилов

Я вижу то, что здесь нечего больше беречь,
Но я опять поднимаю изрубленный щит
И вырываю из ножен бессмысленный меч.
Последний воин мертвой земли…

Оргия Праведников «Последний воин мертвой земли»

Роман-однотомник «232» Дмитрия Шатилова написан в жанре фантастики, стал лауреатом конкурса «Мимо серии – 2017» издательства «Параллель».

Название

Джейн: Не знаю, отчего так, но мне становится любопытно, когда название - числительное. В голове сразу рождается потребность узнать, чего это там столько? Людей? Птиц? Горестей?

В общем, на меня замануха названия работает на все сто. А вот Скарлетт как-то не прониклась.

Название автор потом обыграет, даже в двойном, так сказать, объеме. Мне кажется, что оно подходит роману совершенно и гармонично.

Скарлетт: Не могу сказать, что не прониклась: мне тоже стало любопытно. Но не настолько, чтобы купить эту книгу и прочитать. Меня больше зацепила аннотация: я отчего-то решила, что тут будет про любовь. Автор же обещает её, так почему же нет? Но это оказалась высокая проза, так что тут всё шиворот-навыворот.

Сюжет

Джейн: Писатель собирает материал для новой книги. Это будет история о людях, которые противостояли армии повстанцев, защищая старый режим. Это будет история о горстке безумцев, погибших от одного-единственного выстрела главного калибра. История о том, почему они вообще решили взять в руки оружие.

Скарлетт: И ты представляешь этаких 300 спартанцев (что-то такое обыгрывается в книге), которые, конечно, полегли, но слава их живёт в веках. Пусть и как проигравших. Но не так всё просто.

Джейн: Итак, повстанцы, армия освободителей, разрушителей старого режима, уже у ворот столицы. Сопротивления оказывать им никто не собирается. Столичные жители затаились, пережидая время перемен. Военные, полиция, все, кто мог переметнулись к повстанцам, понимая справедливость их притязаний и неминуемое падение действующей власти.

И надо же найтись безумцу, который решит, что правитель нуждается в защите. Кто он, этот последний воин? Военный, капитан Аарван Глефод, что за семнадцать лет службы получил разве что медальку за то, что нареканий не имел. Бездарный командир, офицер, который не умеет даже пользоваться своей винтовкой. Словом, фигура на роль героического и трагического защитника не подходящая совершенно.

Скарлетт: Интересный момент – автор постоянно пользуется приёмом, казалось бы, абсурда, а на деле – преуменьшения. Это не литота, которая имеет отношение к стилистике, это преуменьшение в структуре сюжета: героя в грош не ставит никто. И его товарищи, остальные 232 – такие же. Они просто вдруг решили (т.е. Глефод решил), что настало время и им совершить Поступок. Ведь когда-то давно, как поётся в легенде, такая же горстка людей спасла столицу. И неважно, что легенда – ложь, главное – верить.

Джейн: А ещё он очень хочет показать своему отцу, что он хороший мальчик. Глефод кидает клич друзьям, а те в свою очередь по цепочке своим друзьям.

И приходят в арендованный стриптиз-клуб (какая ирония) двести тридцать один мечтатель, фантазер и балбес и один предатель.

В любом нормальном мире затея Глефода бы провалилась с треском оглушительным. Но эти 232 человека, что слушали его речь, вдохновились, поверили и пошли следом за ним.

В городе нет оружия, в городе почти нет еды. Они – не воины до такой степени, что отряд старушек с палочками для них – опасный противник.

Двести тридцать три сумасшедших идут на бой против восьмисот тысяч. Защищать режим, который им ничем не дорог, просто потому, что больше никто защищать его не пошёл. Потому что кто-то должен. Кто, если не они.

Это абсурд, фантасмагория и просто сумасшествие. Это Когорта Энтузиастов, и она марширует (пытается маршировать) навстречу противнику.

Что характерно, жители к незваным защитникам благодарности не испытывают, мягко говоря. Чудом пробившись сквозь «восторженную» толпу, заплёванная и униженная Когорта вооружается в музее вооружения. Бутафорией, новосёлом вооружается. Это поразительно, с каким почтением, с какой верой эти ходячие, пока что живые покойники берут в руки рыцарские мечи, сделанные в соседней подворотне. И как эти муляжи, заряжаясь их верой, на минуты становятся настоящим оружием. Но меч против лазера бессилен.

Зато сильны эффект неожиданности, храбрость и вера.

Прекрасная, полная героизма легенда, ведущая людей за собой, оказывается вымыслом, а героический гимн - непристойной песней. Однако легенду легендой делает вера людей в ее истинность, и потому не важно, о чем поётся в песне, не важно, существовали ли на самом деле витязи.

Когорта Энтузиастов с первых строк упорно ассоциируется у меня с Детским крестовым походом. Ибо точно так же идут драться слабые, когда сильные оказались бесполезны и отступили. Надо ли говорить, что конец Когорты был столь же бесславным, как у собравшихся отбить Иерусалим детей?